Много есть рассказов о том, как святой Георгий является на помощь людям.
Косьма монах рассказывает.
«В царствование Греческого царя Василия, во время моей молодости служил я у воеводы, который был послан царем на остров Кипр. Прибывши туда, мы услышали о чуде святого Великомученика Георгия, недавно случившемся в его церкви, в день его праздника.
Тамошние жители рассказывали, что сын священника, служившего в церкви св. Георгия, попал в плен к сарацинам, а теперь на самый праздник Великомученика очутился у своего отца, в церкви во время литургии. Наш воевода позвал к себе священника и сына его и расспрашивал последнего, как возвратился он от сарацин. Юноша рассказывал следующее:
- По соизволению Божию освободил меня святый Георгий, я же не знаю, как явился сюда, только знаю, как взят был в плен три года тому назад. Отец послал меня для покупок, на корабле в море, вместе с другими людьми. На нас напали сарацины, всех взяли в плен и отвезли в Палестину. (В то время Иерусалим и вся Палестина были под властью сарацин). Там служил я три года сарацину, и вот, восемнадцать дней тому назад, приказал он мне нести постель в общую баню, где хотел мыться. Во время мытья он спросил меня: «принес ли ты мне опсима в укропнице для питья?» (Опсима – сарацинский напиток, разбавляемый кипятком). Я отвечал: «не принес, господин». Он схватил меня и хотел бить, я же убежал домой к госпоже и, взявши у нея напиток и укропницу, поспешно воротился в баню. Путь лежал мимо двора христианскаго, в котором была церковь и в это время совершалась божественная литургия. Я услышал, после первого входа, пение кондака св. Георгию: «возделан от Бога показался еси» и проч. В тот день была память св. Георгия. Услышав то пение, я заплакал горько и сказал: святой Великомученик Георгий, разве не угодны Богу и тебе ни одна мольба моего отца, раба твоего? Зачем не внимаешь его слезам и молитвам, которые он приносит тебе за меня в твоей церкви, чтобы ты избавил меня от плена и унижения? Говоря эти слова, я пришел в баню. Сарацин, увидев меня в слезах, еще более рассердился, стал бранить и сказал: «налей». Я налил опсима в стеклянный сосуд. Господин опять сказал: «подлей кипятку». Когда же я взял укропницу, чтобы налить кипятку в сосуд, то перестал видеть господина и закричал ему: господин! не вижу тебя. И подняла меня от земли какая то невидимая сила, я уже не слышал слов господина, а услышал пение: Един Свят, Един Господь, Иисус Христос, во славу Бога Отца, Аминь! Тут увидел я, что нахожусь в алтаре пред отцом моим, который держал святый потир и говорил пономарям: «дайте кипятку». И вот, я стоя пред ним с укропницею, хотел влить кипятку во святый потир: как стоял в бане пред сарацином, держа в одной руке сосуд с опсимом, в другой укропницу с кипятком, так неожиданно очутился в алтаре, стоя пред отцом. Он же, взглянув на меня, спросил пономарей:
- А кто этот юноша?
Они отвечали с удивлением:
- Не знаем, кто он и откуда.
Был я острижен и в сарацинской одежде).
– Неужели не узнаешь меня, отец мой? я твой сын Филофей.
- А зачем эта укропница и сосуд у тебя в руках и что в нем? - спросил отец.
Я сказал:
- Это опсим, а это кипяток. Был я близ Иерусалима, в бане с господином и когда хотел подать ему этот напиток, то вдруг очутился здесь у тебя в церкви.
Отец задрожал от ужаса и радости и чуть не уронил святый потир из рук, забывшись от волнения. Я же уронил сосуд и укропницу на землю и подхватив потир, сказал:
- Не смущайся, отец, но кончай службу.
Поставив потир на святую трапезу и подняв руки, отец восхвалил Бога и поблагодварил св. Георгия. Сосуд же и укропница, которые я уронил на мрамор, не только не разбились, но и содержимое в них не пролилось. Кончивши службу, отец обнял меня, поцеловал со слезами и мы пошли домой. Все родственники и соседи, услышав о мне, собрались к нам и увидев меня, обрадовались и прославили Бога и раба его св. Георгия, избавившаго меня от сарацин во мгновение ока».
Воевода и все бывшие с ним, услышавши такой рассказ, прославили искренно Бога и св. Георгия и, щедро одаривши священника и сына его, отпустили их».