beta
14.12.2025, 07:41
Анализ смысла текста (Иуд. 1:4) убедительно показывает, что слово «единого» относится одновременно к «Владыке Богу» и к «Господу нашему Иисусу Христу».
Почему?
Синтаксическая структура фразы
В греческом оригинале конструкция построена как единый определительный оборот :
«отвергающиеся единого Владыки Бога и Господа нашего Иисуса Христа».
- Слово «единого» стоит перед обоими именованиями и грамматически охватывает их целиком.
- Нет разделительных союзов или иных маркеров, которые бы разорвали единство определения.
- В греческом тексте — один артикль и одно прилагательное (μόνου), согласующееся с двумя существительными в родительном падеже.
Союз «и» в подобных конструкциях
В греческом (и в славяно‑русском библейском) синтаксисе союз «и» часто соединяет однородные члены, которые совместно определяются одним признаком. Это не означает, что определение относится только к первому члену; напротив, оно распространяется на всю группу.
Если бы автор хотел сказать, что «единый» относится только к «Владыке Богу», он мог бы: поставить определение после первого члена: «Владыки Бога единого и Господа нашего Иисуса Христа» (но так не написано);
использовать два отдельных определения: «единого Владыки Бога и единого Господа нашего Иисуса Христа» (но так тоже не написано).
Напротив, позиция «единого» перед обоими именованиями и единый артикль/прилагательное в греческом тексте показывают, что это общее определение для всей конструкции.
Из этого явно видим, что синтаксис не позволяет ограничить «единого» только первым именованием («Владыка Бог»).
- отвержение Христа равносильно отвержению Бога, потому что Христос — не «второй владыка», а тот же единый Владыка в ином явлении.
И именно этот смысл мы видим и по другим местам Писания. Верующий в Меня не в Меня верит, но в Пославшего Меня, видящий Меня не Меня видит, но Пославшего Меня, почтите Сына, как Отца, то есть единым Господом Богом, что Фома и сделал вовремя предсказанное Самим Христом, когда Его узнают.
Подобная синтаксическая и богословская схема встречается и в других местах:
1 Кор. 8:6: «у нас один Бог Отец… и один Господь Иисус Христос».
Здесь «один» (εἷς) относится и к Отцу, и к Сыну, подчёркивая их единство при различии ипостасей.
Иначе бы правильно было бы написать, но у нас два, один Отец, второй Сын, но нет один, только разделяющийся на Невидимого трансцедентального и Видимого имманентного с Которым мы можем иметь взаимодействие, которого нельзя иметь с Трансцедентальным.
Тит. 2:13
«ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа».
Греческий текст строит фразу так, что явление (имманентность) «великого Бога» и «Спасителя Иисуса Христа» объединены одним ожидаемым явлением. К Трансцендентному нельзя сказать «явление», Он трансцендентен, то есть нельзя увидеть никоим образом и вообще никак.
Эти примеры показывают: в новозаветном языке допустимо **одно определение для двух именований**, если речь идёт о единстве Божества.
Почему?
Синтаксическая структура фразы
В греческом оригинале конструкция построена как единый определительный оборот :
«отвергающиеся единого Владыки Бога и Господа нашего Иисуса Христа».
- Слово «единого» стоит перед обоими именованиями и грамматически охватывает их целиком.
- Нет разделительных союзов или иных маркеров, которые бы разорвали единство определения.
- В греческом тексте — один артикль и одно прилагательное (μόνου), согласующееся с двумя существительными в родительном падеже.
Союз «и» в подобных конструкциях
В греческом (и в славяно‑русском библейском) синтаксисе союз «и» часто соединяет однородные члены, которые совместно определяются одним признаком. Это не означает, что определение относится только к первому члену; напротив, оно распространяется на всю группу.
Если бы автор хотел сказать, что «единый» относится только к «Владыке Богу», он мог бы: поставить определение после первого члена: «Владыки Бога единого и Господа нашего Иисуса Христа» (но так не написано);
использовать два отдельных определения: «единого Владыки Бога и единого Господа нашего Иисуса Христа» (но так тоже не написано).
Напротив, позиция «единого» перед обоими именованиями и единый артикль/прилагательное в греческом тексте показывают, что это общее определение для всей конструкции.
Из этого явно видим, что синтаксис не позволяет ограничить «единого» только первым именованием («Владыка Бог»).
- отвержение Христа равносильно отвержению Бога, потому что Христос — не «второй владыка», а тот же единый Владыка в ином явлении.
И именно этот смысл мы видим и по другим местам Писания. Верующий в Меня не в Меня верит, но в Пославшего Меня, видящий Меня не Меня видит, но Пославшего Меня, почтите Сына, как Отца, то есть единым Господом Богом, что Фома и сделал вовремя предсказанное Самим Христом, когда Его узнают.
Подобная синтаксическая и богословская схема встречается и в других местах:
1 Кор. 8:6: «у нас один Бог Отец… и один Господь Иисус Христос».
Здесь «один» (εἷς) относится и к Отцу, и к Сыну, подчёркивая их единство при различии ипостасей.
Иначе бы правильно было бы написать, но у нас два, один Отец, второй Сын, но нет один, только разделяющийся на Невидимого трансцедентального и Видимого имманентного с Которым мы можем иметь взаимодействие, которого нельзя иметь с Трансцедентальным.
Тит. 2:13
«ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа».
Греческий текст строит фразу так, что явление (имманентность) «великого Бога» и «Спасителя Иисуса Христа» объединены одним ожидаемым явлением. К Трансцендентному нельзя сказать «явление», Он трансцендентен, то есть нельзя увидеть никоим образом и вообще никак.
Эти примеры показывают: в новозаветном языке допустимо **одно определение для двух именований**, если речь идёт о единстве Божества.