Artur Sharakhimov
14.06.2022, 13:25
Эрнест Рейзингер
Свобода воли - очень важная, но забытая тема для современной Церкви. Крайне важная, чтобы понять, какой смысл мы придаем благодати, и вообще убедиться, насколько серьезна эта проблема для христианской веры.
Зависит ли спасение от желания человека или он не может быть спасен без предшествующей работы Святого Духа? Никто не спасается против воли; тем не менее лишь Бог изменяет волю грешника с тем, чтобы он мог быть спасен. Вопрос о свободе находится в самом сердце христианства и оказывает глубокое воздействие на нашу Весть и метод ее сообщения. Хотя правда, что «кто может вместить, да вместит», Библия учит, что спасение зависит не от желания человека, но от желания Бога, Божьей благодати и Божьей власти. Кроме того, если у Бога нет власти над человеческой волей, все и неминуемо погибнут. Бог не исключает призыва грешников; грешники исключают сами себя* /.../
Вопрос не в том, кто может, но кто может.
Первая же проблема, что встает перед нами при любом серьезном исследовании вопроса о свободе воли, состоит в следующем: может ли наша воля подчиняться Богу и творить добро. Этот вопрос тесно связан с проблемой духовного состояния человека пред Богом. Мы должны начать с первозданного состояния человека и его невозрожденного состояния. Необходимо также знать, какими возможностями человек обладал до падения и какие он потерял из-за падения. Доктрина свободной воли приводит нас к взгляду не только на способности и величие человека, но и на его слабость, нищету и неспособность к духовному добру.
Нет такого человека, который был бы спасен против его воли. Нет человека, который был бы помилован, хотя он ненавидит саму мысль о прощении. Ни один человек не может иметь радость в Господе, если он говорит: "Я не хотел бы радоваться о Господе". Никому не должно казаться, что ангелы будут толкать его во врата Небес. Мы не спасаемся против нашей воли, и воля не отнимается у нас; но работа Духа Божия заключается в том, чтобы изменить волю человека, чтобы он был готов подчиниться Божией власти (Пс.110.3) и хотеть по Его благоволению (Фил.2.13). «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа» (Иоан.3.8). Дух оживотворяет душу и дает ей такое откровение Истины, что она обретает способность видеть вещи в ином свете, чем когда-либо раньше, и бремя Царства, которое казалось ей тяжелым, как железо, она принимает на себя с радостью. Человек не становится машиной, его не обрабатывают, как кусок мрамора или дерева, но его ум пленяется Духом Жизни. Так человек становится новым творением во Христе Иисусе, по воле Бога, и его собственная воля становится благословенным и добрым урожаем. Ваше желание зависит от того, что Бог вложил его в вас. Если у вас есть искра любви к Нему, это искра от огня Его любви к вам. «Мы любим Его, потому что Он первый возлюбил нас" (1 Иоан. 4.19). У нас есть венец; но каждый ребенок скажет, что Глава – Его. «Ибо кто отличает тебя? Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил?» (1 Кор.4.7).
Природа человека – не новая тема дискуссии в Церкви или среди теологов и философов. В течение сотен лет были сильные серьезные дебаты и дискуссии по вопросу о свободе человеческой воли. Еще в V в. Августин спорил об этом с Пелагием. Это был также один из ключевых вопросов Реформации.
Мартин Лютер начал Реформацию с отказа от свободной воли. Это было и остается основополагающим для библейского учения о спасении только верой. В самом начале Реформации Эразм, блестящий ученый, написал «Диатрибу, или Рассуждение о свободе воли», в защиту римско-католической доктрины. В ответ на нее Лютер написал «Рабство воли» - книгу, которую обязан изучить каждый служитель.
Когда большинство христиан думает о Реформации, первое, что приходит им на ум – это оправдание только верой. Существует веская причина для этого предположения; оправдание по вере является ключевой доктриной Реформации; тем не менее оно не является темой, которая легла в основу Реформации. Внимательное изучение исторических фактов, несомненно, свидетельствует о том, что этот вопрос о природе человеческой воли стал центральным богословским различием между Лютером и католицизмом.
Чтобы подчеркнуть важность этого вопроса, приведем цитату Д.И.Пакера из его предисловия к английскому переводу «Рабства воли»:
«Это лучшее богословское сочинение, написанное рукой Лютера и отражающее его собственную позицию. В письме к Капито от 9 июля 1537 г. по поводу предложения издать полностью его произведения Лютер решительно заявил, что ни одно из них не заслуживает переиздания, кроме детского Катехизиса и «Рабства воли», ибо только они верны во всех отношениях. Многие согласились с Лютером. Этот трактат занял почетное место среди его богословских трудов. Б.Уорфилд, например, согласен с его описанием как «шедевра диалектики и полемики», ставшего «воплощением Лютеровой концепции Реформы и самым серьезным и систематическим изложением того, что Лютер когда-либо делал… это подлинный манифест Реформации». Профессор Рупп также одобрил эту книгу как «лучшее и самое мощное Soli Deo Gloria, спетое на протяжении всей эпохи Реформации». Плодотворность мысли, энергичность языка, глубокие богословские понятия, стойкая сила аргументации и обширная эрудиция толкования сделали ее непревзойденным шедевром Лютера. Он является достойным представителем той зрелой мысли, которая ушла от нас, и его книга – гораздо более величественный памятник богословия, чем многое, сделанное в предшествующие годы».
Характер этой книги легко понять, если сравнить ее с брошюрой, на которую она была ответом. «Диатриба» Эразма написана легко и изящно, но всем ясно, что это не означает превосходства. Существует достаточно доказательств тому, что Эразм не имел большого желания писать ее и вообще не испытывал особого интереса к этой теме. Его работа содержит много концепций, но в целом она малопонятна. Она посвящена тому, в чем автор не был профессионалом – ибо Эразм был библеистом, а не богословом. Она кратка и поверхностна. Эразм преднамеренно уклонялся от ответа на обсуждаемые вопросы. Он писал о «свободе» как комментатор и критик, а не человек веры. Главный мотив его таков, что это не столь важный вопрос, и его основная претензия к Лютеру просто в том, что тот уделяет слишком много внимания тому, что крайне маловероятно, и демонстрирует пристрастное отношение к вопросу, который на самом деле и неясен, и неважен. С другой стороны, «Рабство воли» - это одно из основных обращений Лютера к тому, что, как мы видели, есть сердце Евангелия. Это не просто нечто, написанное по заказу; Лютер использовал возможность, которую предоставила «Диатриба» для полного письменного обсуждения тех частей его учения, которые на его взгляд очень важны, и погрузился в свой предмет с изюминкой. «Ты один, - писал он Эразму, - поставил основные проблемы. Ты не беспокоишь меня вопросами о папстве, чистилище, индульгенциях и других мелочах, занимающих меня… Ты коснулся жизненно важной темы. За это я искренне благодарю тебя, ибо мне это отрадно – решить этот вопрос». В «Рабстве воли», следовательно, сам Лютер полагает, что борется за правду Божию, и его искренность, энергия аргументов и стремление не полагаться на человека свидетельствуют о силе его убеждения в том, что он защищает веру, преданную святым, ибо здесь поставлено на карту спасение драгоценных душ. Он пишет: «Я готов признать мою вину, если речь идет о вине, но у меня есть чудесная радость, что я свидетельствую пред миром во имя Бога, и Он будет Свидетелем тому в последний день!». Лютер считал, что подлинный богослов не вправе быть или прикидываться равнодушным, когда Евангелие находится в опасности. Это вполне объясняет то, что Уорфилд называет «удивительной энергией» языка Лютера. Евангелие Божие в опасности; затронуты источники веры; и он вспыхивает подобно вулкану, и его слова льются раскаленной лавой. Нигде Лютер настолько не приближается по духу и по сути к Павлу, к его Посланиям к Римлянам и Галатам, чем в «Рабстве воли».
Почему Эразм и Лютер в обсуждении свободы воли явили такой умственный контраст? Не надо долго искать ответа на этот вопрос. Их расходящиеся взгляды возникли из двух расходящихся концепций христианства. Для Эразма вопросы доктрины были сравнительно неважны, в том числе и вопрос о свободе человеческой воли, который для него стоял в ряду других. Лютер же считал, что доктрины имеют важное значение и образуют саму христианскую веру, а доктрина о рабстве воли, в частности, является краеугольным камнем Евангелия и самим фундаментом веры.
Этот вопрос был жив и в XVIII в., в эпоху Великого Пробуждения, и был затронут Чарльзом Финни с его богословскими ошибками и небиблейскими методами благовестия. И это продолжающаяся битва между реформатами и фундаменталистами с их методами и принципами. Каждый серьезный исследователь Писания должен понимать этот вопрос как жизненно важный по отношению к другим доктринам христианской веры, таким, как полное падение, избрание и действенное призвание. В любом случае вопрос о свободе воли оказывает глубокое воздействие на наши методы евангелизации.
*Нами опущен приведенный Э.Рейзингером труднопереводимый стихотворный фрагмент. В целом автор стоит на позициях «умеренного кальвинизма» и «реформатского евангелизма», которые являются решающими для его крайне спорных практических утверждений (в частности, для нас неприемлемо его отрицание того, что возрождение предшествует проповеди).
Свобода воли - очень важная, но забытая тема для современной Церкви. Крайне важная, чтобы понять, какой смысл мы придаем благодати, и вообще убедиться, насколько серьезна эта проблема для христианской веры.
Зависит ли спасение от желания человека или он не может быть спасен без предшествующей работы Святого Духа? Никто не спасается против воли; тем не менее лишь Бог изменяет волю грешника с тем, чтобы он мог быть спасен. Вопрос о свободе находится в самом сердце христианства и оказывает глубокое воздействие на нашу Весть и метод ее сообщения. Хотя правда, что «кто может вместить, да вместит», Библия учит, что спасение зависит не от желания человека, но от желания Бога, Божьей благодати и Божьей власти. Кроме того, если у Бога нет власти над человеческой волей, все и неминуемо погибнут. Бог не исключает призыва грешников; грешники исключают сами себя* /.../
Вопрос не в том, кто может, но кто может.
Первая же проблема, что встает перед нами при любом серьезном исследовании вопроса о свободе воли, состоит в следующем: может ли наша воля подчиняться Богу и творить добро. Этот вопрос тесно связан с проблемой духовного состояния человека пред Богом. Мы должны начать с первозданного состояния человека и его невозрожденного состояния. Необходимо также знать, какими возможностями человек обладал до падения и какие он потерял из-за падения. Доктрина свободной воли приводит нас к взгляду не только на способности и величие человека, но и на его слабость, нищету и неспособность к духовному добру.
Нет такого человека, который был бы спасен против его воли. Нет человека, который был бы помилован, хотя он ненавидит саму мысль о прощении. Ни один человек не может иметь радость в Господе, если он говорит: "Я не хотел бы радоваться о Господе". Никому не должно казаться, что ангелы будут толкать его во врата Небес. Мы не спасаемся против нашей воли, и воля не отнимается у нас; но работа Духа Божия заключается в том, чтобы изменить волю человека, чтобы он был готов подчиниться Божией власти (Пс.110.3) и хотеть по Его благоволению (Фил.2.13). «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа» (Иоан.3.8). Дух оживотворяет душу и дает ей такое откровение Истины, что она обретает способность видеть вещи в ином свете, чем когда-либо раньше, и бремя Царства, которое казалось ей тяжелым, как железо, она принимает на себя с радостью. Человек не становится машиной, его не обрабатывают, как кусок мрамора или дерева, но его ум пленяется Духом Жизни. Так человек становится новым творением во Христе Иисусе, по воле Бога, и его собственная воля становится благословенным и добрым урожаем. Ваше желание зависит от того, что Бог вложил его в вас. Если у вас есть искра любви к Нему, это искра от огня Его любви к вам. «Мы любим Его, потому что Он первый возлюбил нас" (1 Иоан. 4.19). У нас есть венец; но каждый ребенок скажет, что Глава – Его. «Ибо кто отличает тебя? Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил?» (1 Кор.4.7).
Природа человека – не новая тема дискуссии в Церкви или среди теологов и философов. В течение сотен лет были сильные серьезные дебаты и дискуссии по вопросу о свободе человеческой воли. Еще в V в. Августин спорил об этом с Пелагием. Это был также один из ключевых вопросов Реформации.
Мартин Лютер начал Реформацию с отказа от свободной воли. Это было и остается основополагающим для библейского учения о спасении только верой. В самом начале Реформации Эразм, блестящий ученый, написал «Диатрибу, или Рассуждение о свободе воли», в защиту римско-католической доктрины. В ответ на нее Лютер написал «Рабство воли» - книгу, которую обязан изучить каждый служитель.
Когда большинство христиан думает о Реформации, первое, что приходит им на ум – это оправдание только верой. Существует веская причина для этого предположения; оправдание по вере является ключевой доктриной Реформации; тем не менее оно не является темой, которая легла в основу Реформации. Внимательное изучение исторических фактов, несомненно, свидетельствует о том, что этот вопрос о природе человеческой воли стал центральным богословским различием между Лютером и католицизмом.
Чтобы подчеркнуть важность этого вопроса, приведем цитату Д.И.Пакера из его предисловия к английскому переводу «Рабства воли»:
«Это лучшее богословское сочинение, написанное рукой Лютера и отражающее его собственную позицию. В письме к Капито от 9 июля 1537 г. по поводу предложения издать полностью его произведения Лютер решительно заявил, что ни одно из них не заслуживает переиздания, кроме детского Катехизиса и «Рабства воли», ибо только они верны во всех отношениях. Многие согласились с Лютером. Этот трактат занял почетное место среди его богословских трудов. Б.Уорфилд, например, согласен с его описанием как «шедевра диалектики и полемики», ставшего «воплощением Лютеровой концепции Реформы и самым серьезным и систематическим изложением того, что Лютер когда-либо делал… это подлинный манифест Реформации». Профессор Рупп также одобрил эту книгу как «лучшее и самое мощное Soli Deo Gloria, спетое на протяжении всей эпохи Реформации». Плодотворность мысли, энергичность языка, глубокие богословские понятия, стойкая сила аргументации и обширная эрудиция толкования сделали ее непревзойденным шедевром Лютера. Он является достойным представителем той зрелой мысли, которая ушла от нас, и его книга – гораздо более величественный памятник богословия, чем многое, сделанное в предшествующие годы».
Характер этой книги легко понять, если сравнить ее с брошюрой, на которую она была ответом. «Диатриба» Эразма написана легко и изящно, но всем ясно, что это не означает превосходства. Существует достаточно доказательств тому, что Эразм не имел большого желания писать ее и вообще не испытывал особого интереса к этой теме. Его работа содержит много концепций, но в целом она малопонятна. Она посвящена тому, в чем автор не был профессионалом – ибо Эразм был библеистом, а не богословом. Она кратка и поверхностна. Эразм преднамеренно уклонялся от ответа на обсуждаемые вопросы. Он писал о «свободе» как комментатор и критик, а не человек веры. Главный мотив его таков, что это не столь важный вопрос, и его основная претензия к Лютеру просто в том, что тот уделяет слишком много внимания тому, что крайне маловероятно, и демонстрирует пристрастное отношение к вопросу, который на самом деле и неясен, и неважен. С другой стороны, «Рабство воли» - это одно из основных обращений Лютера к тому, что, как мы видели, есть сердце Евангелия. Это не просто нечто, написанное по заказу; Лютер использовал возможность, которую предоставила «Диатриба» для полного письменного обсуждения тех частей его учения, которые на его взгляд очень важны, и погрузился в свой предмет с изюминкой. «Ты один, - писал он Эразму, - поставил основные проблемы. Ты не беспокоишь меня вопросами о папстве, чистилище, индульгенциях и других мелочах, занимающих меня… Ты коснулся жизненно важной темы. За это я искренне благодарю тебя, ибо мне это отрадно – решить этот вопрос». В «Рабстве воли», следовательно, сам Лютер полагает, что борется за правду Божию, и его искренность, энергия аргументов и стремление не полагаться на человека свидетельствуют о силе его убеждения в том, что он защищает веру, преданную святым, ибо здесь поставлено на карту спасение драгоценных душ. Он пишет: «Я готов признать мою вину, если речь идет о вине, но у меня есть чудесная радость, что я свидетельствую пред миром во имя Бога, и Он будет Свидетелем тому в последний день!». Лютер считал, что подлинный богослов не вправе быть или прикидываться равнодушным, когда Евангелие находится в опасности. Это вполне объясняет то, что Уорфилд называет «удивительной энергией» языка Лютера. Евангелие Божие в опасности; затронуты источники веры; и он вспыхивает подобно вулкану, и его слова льются раскаленной лавой. Нигде Лютер настолько не приближается по духу и по сути к Павлу, к его Посланиям к Римлянам и Галатам, чем в «Рабстве воли».
Почему Эразм и Лютер в обсуждении свободы воли явили такой умственный контраст? Не надо долго искать ответа на этот вопрос. Их расходящиеся взгляды возникли из двух расходящихся концепций христианства. Для Эразма вопросы доктрины были сравнительно неважны, в том числе и вопрос о свободе человеческой воли, который для него стоял в ряду других. Лютер же считал, что доктрины имеют важное значение и образуют саму христианскую веру, а доктрина о рабстве воли, в частности, является краеугольным камнем Евангелия и самим фундаментом веры.
Этот вопрос был жив и в XVIII в., в эпоху Великого Пробуждения, и был затронут Чарльзом Финни с его богословскими ошибками и небиблейскими методами благовестия. И это продолжающаяся битва между реформатами и фундаменталистами с их методами и принципами. Каждый серьезный исследователь Писания должен понимать этот вопрос как жизненно важный по отношению к другим доктринам христианской веры, таким, как полное падение, избрание и действенное призвание. В любом случае вопрос о свободе воли оказывает глубокое воздействие на наши методы евангелизации.
*Нами опущен приведенный Э.Рейзингером труднопереводимый стихотворный фрагмент. В целом автор стоит на позициях «умеренного кальвинизма» и «реформатского евангелизма», которые являются решающими для его крайне спорных практических утверждений (в частности, для нас неприемлемо его отрицание того, что возрождение предшествует проповеди).