Artur Sharakhimov
20.08.2022, 12:18
6. Удивляюсь, что вы от призвавшего вас благодатью Христовою так скоро переходите к иному благовестию, 7. которое впрочем не иное, а только есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово. 8. Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема. 9. Как прежде мы сказали, так и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема.
(6. Удивляюсь, что вы от Христа, призвавшего вас в благодати, так скоро переходите к иному благовестию, 7. которое не иное, а только есть люди, смущающие вас и желающие извратить благовествование Христово. 8. Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема. 9. Как прежде мы сказали, так и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема.)
6) Удивляюсь. Апостол начинает с упрека, хотя и более мягкого, чем заслуживали галаты. Далее мы увидим, что всю свою ярость Павел хочет обратить на лжеапостолов. Он доказывает, что галаты отступили не только от его учения, но и от Самого Христа. Ибо они могли придерживаться Христа, только признав, что по Его благодеянию мы избавлены от рабства закону. Далее, необходимость соблюдения обрядов, на которой настаивали лжеапостолы, была совершенно противна [Христу]. Так отошли от Христа галаты. Притом не потому, что совершенно отвергли христианство, а потому, что из-за поразившей их порчи у них остался лишь вымышленный Христос. Так и паписты сегодня, желая иметь уполовиненного и разодранного Христа, не имеют Его вовсе. Поэтому и они отошли от Христа. Ибо они исполнены суеверий, прямо противоположных природе Христа. Следует тщательно отметить, что мы отходим от Христа тогда, когда впадаем в нечто противоположное Его служению. Ибо невозможно смешивать свет с тьмою.
По той же самой причине апостол говорит об ином Евангелии, то есть инаковом по сравнению с тем, которое истинно. Лжеапостолы говорили, что проповедуют Евангелие Христово. Однако, поскольку они примешивали к нему собственные домыслы, лишающие благовестие его главной силы, их евангелие было ложным, извращенным и как бы прелюбодейным. Апостол по народному обычаю употребляет глагол «переходите» в настоящем времени, словно падение их продолжается до сей поры. Он словно говорит: я не сказал, что вы уже перешли, ибо тогда вам было бы труднее вернуться на правильный путь. Теперь же, пока вы еще находитесь на середине пути, не продолжайте идти дальше, а лучше обратитесь вспять. Другие читают так: от Того, Кто призвал вас в благодати Христовой, разумея сие об Отце. Но то чтение, которому следуем мы, много проще. Слова же о том, что они призваны Христом по благодати, направлены на попрек их неблагодарности. Отойти от Сына Божия само по себе порочно и достойно порицания, но отпасть от Него, когда Он по благодати призывает нас к спасению, еще более гнусно. Ибо в случае нашей неблагодарности благость Его к нам увеличит тяжесть нашего преступления.
Так скоро. Здесь апостол еще больше подчеркивает мерзость непостоянства галатов. Ни в какое время не подобает отходить от Христа, но галаты тем более достойны порицания, что отпали сразу же по уходу Павла. Итак, как раньше он подчеркивал их неблагодарность, сравнивая ее с благодатным призванием, так и теперь приводит отягчающие их вину обстоятельства.
7) Которое впрочем не иное. Некоторые переводят так: потому что* нет иного Евангелия. Как если бы это было оговоркой, чтобы кто не подумал, будто имеется множество Евангелий. Я же, что касается толкования сих слов, понимаю проще: Павел презрительно говорит об учении лжеапостолов, которое ведет лишь к смуте и разрушению. Он как бы говорит: что они предлагают?
Какая у них причина нападать на переданное от меня учение? Они смущают вас, извращают Евангелие, и ничего больше. Смысл примерно такой же: я поправляюсь в том, что ранее сказал об ином Евангелии. Итак, апостол отрицает, что это вообще Евангелие, а не простое возбуждение смуты в народе. Хочу лишь обратить внимание: «иное» здесь (по моему мнению) понимается как иная вещь. Подобно тому, как мы говорим: это только от того, что ты хочешь заблуждаться.
Желающие превратить. Апостол говорит еще об одном их преступлении: они причиняют ущерб Христу, желая извратить Его Евангелие. А это весьма тяжкое преступление. Ибо извращение хуже, чем простая порча. И он обвиняет их вполне заслуженно. Ибо Христос и евангельское учение не устоят там, где слава за оправдание человека воздается чему-то другому, а на совесть человека набрасывается петля. Так что всегда надобно знать, что является в Евангелии главным. И всякий, противящийся этому главному, есть разрушитель Евангелия. То же, что апостол приводит имя Христа, можно объяснить двояко. Или так, что Христос является автором Евангелия, или так, что Евангелие ясно показывает нам Самого Христа. Впрочем, не сомневаюсь, что этим эпитетом апостол хотел обозначить истинное и подлинное Евангелие, каковое следует считать единственным в мире.
8) Но если бы даже мы. Здесь апостол с большим упованием начинает отстаивать авторитет своего учения. Вначале, он утверждает, что проповеданное им учение и есть то самое единственное, не подлежащее извращению Евангелие. Ибо иначе лжеапостолы могли бы возразить: мы также хотим, чтобы Евангелие пребывало неповрежденным, и чтим его не меньше, чем ты. Подобно сему и паписты претендуют сегодня на то, что имеют священное Евангелие, и окружают само имя «Евангелие» великим почетом. Однако, когда дело доходит до доказательств, они безумно извращают чистое и простое евангельское учение. Итак, Павел, не довольствуясь общим свидетельством, определяет, каково именно это Евангелие, и что оно содержит. При этом, этим истинным Евангелием он провозглашает свое учение, чтобы никто не искал его в другом месте. Ибо какая польза употреблять слово «Евангелие» и не знать, что оно означает? Папистам достаточно и того, что имеется какая-то скрытая вера. Однако для христиан, где нет знания, там нет и веры. Итак, чтобы галаты в готовности повиноваться Евангелию не колебались туда и сюда, не зная где утвердиться, Павел и приказывает им пребывать в его учении.
Далее, он до такой степени желает доверия к своей проповеди, что возвещает проклятие всем, дерзающим ей противоречить. Апостол даже вполне уместно начал с самого себя. Так он упреждает клевету злых людей, которые могли бы сказать: ты хочешь, чтобы все, сказанное тобою лично, принималось без разговоров только потому, что принадлежит тебе. Итак, чтобы показать, что он не имеет здесь ничего личного, апостол лишает права говорить что-либо против сего учения прежде всего самого себя. Он не подчиняет себя другим людям, но, как и подобает, призывает всех соблюдать вместе с ним один и тот же порядок, чтобы все были покорны слову Божию. Однако, чтобы еще надежнее ниспровергнуть лжеапостолов, Павел переходит к самим ангелам. Он не просто говорит, что их не следует слушать, ежели они возвещают что-то другое, но объявляет им проклятие. Некоторым может показаться абсурдным, что Павел впутывает ангелов в спор о своем учении. Но тот, кто тщательно все обдумает, поймет, что сделал он это по необходимости. Безусловно, небесные ангелы не могут принести нам ничего, кроме истины Божией, однако, поскольку спор шел о божественно открытом ради спасения людей вероучении, апостол мог полностью избавить его от людского суда, только возвысив над самими ангелами. Поэтому, возвещая ангелам анафему, если они будут учить чему-то другому, апостол приводит вовсе не лишний довод, хотя этот довод и исходит из невозможного. Ибо данная гипербола немало помогает возвеличить проповедь Павла.
Апостол видел, что и его самого, и учение его пытаются принизить, ссылаясь на громкие людские титулы. На это он отвечает: даже ангелам не позволено принижать его учения. И этим он вовсе не обижает ангелов: ведь они были созданы для проявления славы Божией всеми возможными способами, и даже тот, кто злоупотребляет их именем, но делает это ради божественной славы, на самом деле вовсе не умаляет их достоинства. Отсюда мы не только заключаем о том, каково величие слова Божия, но и укрепляем собственную веру. Ведь, опираясь на слово Божие, мы спокойно можем противоречить самим ангелам и даже воссылать им проклятие. Говоря же «да будет анафема», апостол имел в виду: да будет для вас анафема. О слове «анафема» сказано в 1Кор 12:3. Здесь оно означает проклятие и употребляется вместо еврейского слова тп.
9) Как прежде мы сказали. Теперь, закончив речь о себе и об ангелах, Павел повторяет то же самое в общих словах: никому из смертных не позволено передавать иное Евангелие, кроме того, которому научились галаты. Отметь здесь слово «приняли». Важно было, чтобы галаты не измышляли в воображении своем какое-то неведомое Евангелие, но твердо придерживались сего определения: то, что было им передано, и есть истинное Евангелие Христово. Поелику вере меньше всего подобают домыслы. Итак, что, если кто-то станет колебаться, не зная, каково подлинное Евангелие? Апостол заповедует считать бесами тех, кто смеет возвещать какое-либо благовестие, отличное от его собственного, называя иным то Евангелие, к которому примешаны чуждые домыслы. Ибо учение лжеапостолов было не полностью противоположно его учению, но испорчено ложными добавлениями. Итак, детской представляется уловка папистов, которые пытаются выхолостить слова Павла. Во-первых, говорят они, его проповедь не известна нам полностью, и нельзя узнать, что именно она содержала, если только не воскреснут из мертвых слышавшие ее галаты. А во-вторых, здесь не запрещается добавлять что-то новое, но лишь осуждается иное Евангелие. Однако то, что принадлежало Павлу, и что было предназначено для нашего знания, можно ясно увидеть из его же сочинений. Так что становится очевидным: все папистское учение есть не что иное, как ужасное извращение истинного Евангелия. Наконец, из контекста явствует, что всякое чуждое учение является иным по отношению к проповеди Павла. Поэтому паписты ничего не выигрывают от своих уловок.
(6. Удивляюсь, что вы от Христа, призвавшего вас в благодати, так скоро переходите к иному благовестию, 7. которое не иное, а только есть люди, смущающие вас и желающие извратить благовествование Христово. 8. Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема. 9. Как прежде мы сказали, так и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема.)
6) Удивляюсь. Апостол начинает с упрека, хотя и более мягкого, чем заслуживали галаты. Далее мы увидим, что всю свою ярость Павел хочет обратить на лжеапостолов. Он доказывает, что галаты отступили не только от его учения, но и от Самого Христа. Ибо они могли придерживаться Христа, только признав, что по Его благодеянию мы избавлены от рабства закону. Далее, необходимость соблюдения обрядов, на которой настаивали лжеапостолы, была совершенно противна [Христу]. Так отошли от Христа галаты. Притом не потому, что совершенно отвергли христианство, а потому, что из-за поразившей их порчи у них остался лишь вымышленный Христос. Так и паписты сегодня, желая иметь уполовиненного и разодранного Христа, не имеют Его вовсе. Поэтому и они отошли от Христа. Ибо они исполнены суеверий, прямо противоположных природе Христа. Следует тщательно отметить, что мы отходим от Христа тогда, когда впадаем в нечто противоположное Его служению. Ибо невозможно смешивать свет с тьмою.
По той же самой причине апостол говорит об ином Евангелии, то есть инаковом по сравнению с тем, которое истинно. Лжеапостолы говорили, что проповедуют Евангелие Христово. Однако, поскольку они примешивали к нему собственные домыслы, лишающие благовестие его главной силы, их евангелие было ложным, извращенным и как бы прелюбодейным. Апостол по народному обычаю употребляет глагол «переходите» в настоящем времени, словно падение их продолжается до сей поры. Он словно говорит: я не сказал, что вы уже перешли, ибо тогда вам было бы труднее вернуться на правильный путь. Теперь же, пока вы еще находитесь на середине пути, не продолжайте идти дальше, а лучше обратитесь вспять. Другие читают так: от Того, Кто призвал вас в благодати Христовой, разумея сие об Отце. Но то чтение, которому следуем мы, много проще. Слова же о том, что они призваны Христом по благодати, направлены на попрек их неблагодарности. Отойти от Сына Божия само по себе порочно и достойно порицания, но отпасть от Него, когда Он по благодати призывает нас к спасению, еще более гнусно. Ибо в случае нашей неблагодарности благость Его к нам увеличит тяжесть нашего преступления.
Так скоро. Здесь апостол еще больше подчеркивает мерзость непостоянства галатов. Ни в какое время не подобает отходить от Христа, но галаты тем более достойны порицания, что отпали сразу же по уходу Павла. Итак, как раньше он подчеркивал их неблагодарность, сравнивая ее с благодатным призванием, так и теперь приводит отягчающие их вину обстоятельства.
7) Которое впрочем не иное. Некоторые переводят так: потому что* нет иного Евангелия. Как если бы это было оговоркой, чтобы кто не подумал, будто имеется множество Евангелий. Я же, что касается толкования сих слов, понимаю проще: Павел презрительно говорит об учении лжеапостолов, которое ведет лишь к смуте и разрушению. Он как бы говорит: что они предлагают?
Какая у них причина нападать на переданное от меня учение? Они смущают вас, извращают Евангелие, и ничего больше. Смысл примерно такой же: я поправляюсь в том, что ранее сказал об ином Евангелии. Итак, апостол отрицает, что это вообще Евангелие, а не простое возбуждение смуты в народе. Хочу лишь обратить внимание: «иное» здесь (по моему мнению) понимается как иная вещь. Подобно тому, как мы говорим: это только от того, что ты хочешь заблуждаться.
Желающие превратить. Апостол говорит еще об одном их преступлении: они причиняют ущерб Христу, желая извратить Его Евангелие. А это весьма тяжкое преступление. Ибо извращение хуже, чем простая порча. И он обвиняет их вполне заслуженно. Ибо Христос и евангельское учение не устоят там, где слава за оправдание человека воздается чему-то другому, а на совесть человека набрасывается петля. Так что всегда надобно знать, что является в Евангелии главным. И всякий, противящийся этому главному, есть разрушитель Евангелия. То же, что апостол приводит имя Христа, можно объяснить двояко. Или так, что Христос является автором Евангелия, или так, что Евангелие ясно показывает нам Самого Христа. Впрочем, не сомневаюсь, что этим эпитетом апостол хотел обозначить истинное и подлинное Евангелие, каковое следует считать единственным в мире.
8) Но если бы даже мы. Здесь апостол с большим упованием начинает отстаивать авторитет своего учения. Вначале, он утверждает, что проповеданное им учение и есть то самое единственное, не подлежащее извращению Евангелие. Ибо иначе лжеапостолы могли бы возразить: мы также хотим, чтобы Евангелие пребывало неповрежденным, и чтим его не меньше, чем ты. Подобно сему и паписты претендуют сегодня на то, что имеют священное Евангелие, и окружают само имя «Евангелие» великим почетом. Однако, когда дело доходит до доказательств, они безумно извращают чистое и простое евангельское учение. Итак, Павел, не довольствуясь общим свидетельством, определяет, каково именно это Евангелие, и что оно содержит. При этом, этим истинным Евангелием он провозглашает свое учение, чтобы никто не искал его в другом месте. Ибо какая польза употреблять слово «Евангелие» и не знать, что оно означает? Папистам достаточно и того, что имеется какая-то скрытая вера. Однако для христиан, где нет знания, там нет и веры. Итак, чтобы галаты в готовности повиноваться Евангелию не колебались туда и сюда, не зная где утвердиться, Павел и приказывает им пребывать в его учении.
Далее, он до такой степени желает доверия к своей проповеди, что возвещает проклятие всем, дерзающим ей противоречить. Апостол даже вполне уместно начал с самого себя. Так он упреждает клевету злых людей, которые могли бы сказать: ты хочешь, чтобы все, сказанное тобою лично, принималось без разговоров только потому, что принадлежит тебе. Итак, чтобы показать, что он не имеет здесь ничего личного, апостол лишает права говорить что-либо против сего учения прежде всего самого себя. Он не подчиняет себя другим людям, но, как и подобает, призывает всех соблюдать вместе с ним один и тот же порядок, чтобы все были покорны слову Божию. Однако, чтобы еще надежнее ниспровергнуть лжеапостолов, Павел переходит к самим ангелам. Он не просто говорит, что их не следует слушать, ежели они возвещают что-то другое, но объявляет им проклятие. Некоторым может показаться абсурдным, что Павел впутывает ангелов в спор о своем учении. Но тот, кто тщательно все обдумает, поймет, что сделал он это по необходимости. Безусловно, небесные ангелы не могут принести нам ничего, кроме истины Божией, однако, поскольку спор шел о божественно открытом ради спасения людей вероучении, апостол мог полностью избавить его от людского суда, только возвысив над самими ангелами. Поэтому, возвещая ангелам анафему, если они будут учить чему-то другому, апостол приводит вовсе не лишний довод, хотя этот довод и исходит из невозможного. Ибо данная гипербола немало помогает возвеличить проповедь Павла.
Апостол видел, что и его самого, и учение его пытаются принизить, ссылаясь на громкие людские титулы. На это он отвечает: даже ангелам не позволено принижать его учения. И этим он вовсе не обижает ангелов: ведь они были созданы для проявления славы Божией всеми возможными способами, и даже тот, кто злоупотребляет их именем, но делает это ради божественной славы, на самом деле вовсе не умаляет их достоинства. Отсюда мы не только заключаем о том, каково величие слова Божия, но и укрепляем собственную веру. Ведь, опираясь на слово Божие, мы спокойно можем противоречить самим ангелам и даже воссылать им проклятие. Говоря же «да будет анафема», апостол имел в виду: да будет для вас анафема. О слове «анафема» сказано в 1Кор 12:3. Здесь оно означает проклятие и употребляется вместо еврейского слова тп.
9) Как прежде мы сказали. Теперь, закончив речь о себе и об ангелах, Павел повторяет то же самое в общих словах: никому из смертных не позволено передавать иное Евангелие, кроме того, которому научились галаты. Отметь здесь слово «приняли». Важно было, чтобы галаты не измышляли в воображении своем какое-то неведомое Евангелие, но твердо придерживались сего определения: то, что было им передано, и есть истинное Евангелие Христово. Поелику вере меньше всего подобают домыслы. Итак, что, если кто-то станет колебаться, не зная, каково подлинное Евангелие? Апостол заповедует считать бесами тех, кто смеет возвещать какое-либо благовестие, отличное от его собственного, называя иным то Евангелие, к которому примешаны чуждые домыслы. Ибо учение лжеапостолов было не полностью противоположно его учению, но испорчено ложными добавлениями. Итак, детской представляется уловка папистов, которые пытаются выхолостить слова Павла. Во-первых, говорят они, его проповедь не известна нам полностью, и нельзя узнать, что именно она содержала, если только не воскреснут из мертвых слышавшие ее галаты. А во-вторых, здесь не запрещается добавлять что-то новое, но лишь осуждается иное Евангелие. Однако то, что принадлежало Павлу, и что было предназначено для нашего знания, можно ясно увидеть из его же сочинений. Так что становится очевидным: все папистское учение есть не что иное, как ужасное извращение истинного Евангелия. Наконец, из контекста явствует, что всякое чуждое учение является иным по отношению к проповеди Павла. Поэтому паписты ничего не выигрывают от своих уловок.