Католическая Церковь об Воипостазировании

Катехизис Католической Церкви, 470

«Человеческое естество Христа принадлежит по своей сути Божественной Личности Сына Божия (Personam Divinam Filii Dei), Который взял его на Себя».

Катехизис св. Пия X, Третий член Апостольского Символа Веры, вопрос 7

«Вопрос. Есть ли в Иисусе Христе также два Лица, Божественное и человеческое? Ответ. Нет, в Сыне Божьем, сотворившем человека, есть только одно Лицо, а именно, Божественное».

Фома Аквинский
Сумма теологии. Том X

Таким образом, хотя человеческая природа [Христа] и являлась некоторым образом индивидуальной в роде субстанций, однако она не обладала своей собственной личностью, поскольку существовала не отдельно, а в чем-то более совершенном, а именно в Лице Слова.

Австрийский кардинал, теолог, доминиканец Кристоф Шёнборн: "Только так возможно, чтобы человеческие поступки Иисуса Христа стали выражением Его Божественного действования, поскольку во Христе человеческое действование стало действованием Божественного лица Сына Божия".

Каэтан

При этом он делал преимущественный акцент на вхождении человека в Лицо Логоса и в Его божественное бытие. Как и Фома Аквинский, Фома Каэтан в предлагаемой им трактовке способа соединения двух природ следовал концепции, близкой к учению православной церкви о воипостазировании человеческой природы в Ипостась Логоса, которое было известно на Западе из «Точного изложения православной веры» Иоанна Дамаскина (VII–VIII вв.). Говоря о Лице (Ипостаси) Иисуса Христа, Фома Каэтан отмечал, что Его человеческая природа не имеет собственной природной личности (ипостаси, или «субсистенции»), которая бы индивидуализировала её, но индивидуализируется (или «ограничивается») Лицом Логоса: «Человечество Христа, будучи само по себе и в себе единичным (singularis) и способным стать ограниченным либо своей [человеческой] личностью, либо Лицом Слова, было ограничено Лицом Слова». При этом воспринятая природа является полной, т.е. наделённой всеми присущими ей природными свойствами, и реальной, т.е. природой в единичном человеке, а не природой вообще. Поскольку одной личности может быть свойственно только одно бытие (esse) в смысле существования (existentia), бытие Иисуса Христа – это божественное бытие, в которое «включается» воспринятая им человеческая природа.

Катехизис Католической Церкви:

Несторианская ересь видела в Христе человеческую личность, соединенную с Божественной личностью Сына Божия. Перед лицом этой ереси св. Кирилл Александрийский и III Вселенский Собор в Ефесе (431) исповедали, что «Слово, соединив с Собою ипостасно плоть, одушевленную разумной душою, стало человеком»77. Человеческая природа Христа имеет своим субъектом только лишь Божественное Лицо Сына Божия, Который принял ее и сделал Своею с момента Своего зачатия. Поэтому Ефесский Собор провозгласил в 431 г., что Мария стала воистину Матерью Божией через человеческое зачатие Сына Божия во чреве Ее: «Не потому Она Матерь Божия, что Слово Божие приняло от Нее Свою Божественную природу, но потому, что от Нее получило Оно священное тело, наделенное разумной душою, и мы говорим, что Слово рождается во плоти, соединив эту плоть с Собою ипостасно»78.

После Халкидонского Собора некоторые усмотрели в человеческой природе Христа своего рода личностный субъект. V Вселенский Собор в Константинополе в 553 г. исповедал против них, что существует «одна только ипостась [или Лицо, Личность] Господа (нашего) Иисуса Христа, одного из Святой Троицы»80. Следовательно, все в Человечестве Христа должно приписываться Его Божественнму Лицу как Его собственному субъекту81 — не только чудеса, но и страдания82 и сама смерть: «Сей, Кто был распят во плоти, Господь наш Иисус Христос, есть Бог истинный, Господь славы и один из Святой Троицы»83.

По причине того, что в таинственном союзе Боговоплощения «человеческое естество взято, а не поглощено»86, Церковь на протяжении веков пришла к тому, чтобы исповедовать полную реальность как человеческой души, со всеми ее действиями ума и воли, так и человеческого тела Христа. Но одновременно она каждый раз должна была напоминать, что человеческое естество Христа принадлежит по своей сути Божественной личности Сына Божия, Который взял его на Себя. Все, что Он есть, и все, что Он в этом естестве делает, открывает «одного из Святой Троицы». Сын Божий сообщает, таким образом, Своему человечеству Свой собственный личный образ существования в Пресвятой Троице.

Католический Теопасхизм:

Боэций, Против Евтихия и Нестория (512 г.)

"в то время как претерпевало страдание человечество (Христа), правильно говорилось, что страдает Бог (Deus tamen passus esse dicatur) - не потому, что само Божество стало человечеством, а потому, что человечество было воспринято Божеством".

Папа Иоанн II, догматическое Послание сенаторам Константинополя (534 г.)

"Император Юстиниан, наш сын, как вы знаете, в содержании своего Послания обозначил аргументы возникшие относительно трех этих вопросов. Может ли Один из Троицы быть назван Христом и нашим Богом, то есть, Одним Святым Лицом из Трех Лиц Святой Троицы? Может ли Бог Христос быть невосприимчмвым к страданиям, если Божество восприняло тело? Может ли верно и истинно (Матерь Божья и Матерь Бога-Слова Воплотившегося от нее) Матерь нашего Господа Бога Христа быть названа Приснодевой Марией? В этих вопросах мы признаем Католическую веру Императора, и мы указываем, что это истинно из примеров Пророков, Апостолов и Отцов. В этих примерах мы ясно указываем, что Один из Святой Троицы это Христос, то есть, Одно из Трех Лиц Святой Троицы, это Святой Лицо или субстанция, которую греки называют «ипостась», мы подтверждаем примерами, что Бог истинно страдал плотию (Deum vero carne passum)".

Теопасхическая формула самого Фульгенция в XVII Послании (PL, vol 65)

"Это одно Лицо из Троицы (id est una ex Trinitate persona), Христос Бог Сын Единородный, чтобы нас спасти, плотью был зачат и родился из чрева Девы Матери, Кто истинный и всевышний Бог от лона Бога Отца (qui verus et summus Deus est ex utero Dei Patris)... Не Троица, но сиянием Отчей Славы Христос, пострадавший за нас плотью (pro nobis est carne passus), Который Один рожден от Отца и есть Бесстрастный Бог (est impassibilis Deus)".

Кардинал Петр Дамиани (+1072):

"Конечно, некоторые были людьми с чистой верой, но не были сведущими во всех подробностях святой католической веры; они разграничивали божескую и человеческую природу, так что признавали два существа: божеское и человеческое. Те же, которым дана возможность самоуглубляющимся умом проникать в тайну воплотившегося Слова, говорят другое; они утверждают, что оба естества сочетаются в нераздельном единстве; даже в смерти Христа не могло отделиться божество от плоти, ведь Бог не мог бы быть истинным, если бы во время смерти переставал быть ее Богом." [Damiani. Epistola, V, 13 Migne, CXLIV, 364-367 // Цит. по: Осокин Н. А. История средних веков. М. 2008. С. 407]

Катехизис Католической Церкви:

"626. Поскольку "Начальник жизни", которого предали на смерть (Деян. 3,15), есть Тот же, что и "Живой, Который воскрес" (Лк. 24,5-6), нужно было, чтобы Божественное Лицо Сына Божия оставалось соединенным с Его душою и телом, разлученными смертью:
И так, хотя Христос и умер как человек и святая Его душа была отделена от непорочного тела, но Божество осталось неотделенным от Его души и тела, (...) и даже при таких обстоятельствах единое Лицо не разделилось на два, ибо и тело, и душа в одно и то же время самого начала возымели бытие в Лице Слова, и хотя во время смерти были отделены друг от друга, однако каждое из них оставалось соединенным с тем же единым Лицом Слова." [Катехизис Католической Церкви, 626-627]