Кальвин как реформатор начал свою работу, когда в результате деятельности Лютера и Цвингли Реформация уже вышла на глубокую воду, и внес в нее много нового. Вне всяких сомнений, идеи предыдущих реформаторов оказали глубокое влияние на Кальвина, и он никогда не был независимым по отношению к ним. Тем не менее, Кальвин повлиял на самое сердце Реформации. Его идеалы и принципы – это не просто развитие и распространение идей Лютера и Цвингли, но это глубокие и самостоятельные вещи, проистекавшие от его собственного мышления и характера. Хотя не он инициировал и осуществил Реформацию, он добавил очень многое к ее основным утверждениям; его дух пронизал всю доктрину и практику, которую можно назвать кальвинизмом.
Кальвинизм – это просто одно из обозначений религии, основанной на доверии к Живому Богу и Его святому Слову. Творец и творение, Божественное и человеческое, как бы они ни были противоположны, находятся в ней в высшей интеллектуальной гармонии. Верная душа здесь подчиняется непосредственно Богу, без чего-либо, способного отделить ее от Него. Отцы Церкви, соборы и богословы – это не более чем люди, и потому их авторитет не может быть нормативным и абсолютным. Положение Аугсбургского исповедания, согласно которому Библия есть единственно абсолютный авторитет, является одним из основных принципов и в кальвинизме, и, проводимый твердо и строго, этот принцип образует конфессию. Как ключевой принцип он также решительно и последовательно определяет внешние формы религиозной жизни. Принцип Реформации гласит: из Церкви должно быть удалено все, что запрещено Словом Божиим. Принцип кальвинизма состоит в следующем: в Церкви имеет право на существование только то, что предписано Словом Божиим.
Не последней из важнейших особенностей кальвинизма является наличие чистых, четких и разумных убеждений относительно предметов веры. Кальвинизм убежден, что для верной и благочестивой души недостаточно искать истину в Священном Писании; истина должна включать в себя человеческий разум и науку, которым дано искренне и объективно постигать ее. Дух истины может открыться любому человеку, а также мировоззрению, характеру и духу целого народа.
Это сильное заявление. Эта особенность является одной из ярчайших черт кальвинизма, хотя в то же время она есть причина множества ошибок. Так называемая естественная теология, герменевтика, религиозная этика и некоторые другие науки начали мощное развитие именно в лоне Реформатской Церкви, и именно благодаря этому основополагающему принципу кальвинизма десятилетиями и веками никакая другая Церковь или деноминация не порождала столько подлинных ученых, и рациональность нигде не получала большего развития, - что даже светская наука не в силах игнорировать. Именно за счет этого кальвинизм обрел всемирно-историческое значение в государствах, парламентах и даже на поле брани. Но этот же принцип таков, что он способен породить мрачные сомнения – так же как перебор церковной дисциплины действительно может подавить личную свободу, остудить и убить дыхание и поэзию жизни. Крайности кальвинизма могут дать именно такие плоды, но в этом нет вины Кальвина. Это правда, что в соответствии с кальвинизмом Церковь не прибегает к созданию собственного искусства и художественных произведений; но это совершенно не значит, что она отрицает искусство как таковое. Реформатская Церковь не использует изображения или статуи – но множество художников, в том числе и в нашей стране, были кальвинистами по вере, как и великие творцы национальной поэзии, такие, как Шекспир и Мильтон. Разве венгры Андраш Батизи, Чоконаи или Янош Арани, будучи кальвинистами, разве не были прекрасными поэтами? Быть может, я не буду совсем неправ, если скажу, что если кому-то было дано выразить величие кальвинизма совершенно особым образом, то это поэзии. Ораторы, писатели и музыканты-кальвинисты в нашей стране и других местах – это сила, способная снять с кальвинизма обвинение в том, что он разрушителен для искусства.
