Что дала Церкви победа над донатистами?
История происхождения раскола донатистов
Получив своё начало в Малой Азии от фригийского уроженца Монтана, монтанизм скоро был перенесён на запад, где система его получила более полное развитие, так как доктрина его более соответствовала практическому направлению западной церкви. Многие замечательные учителя западной церкви вполне сочувствовали нравственным правилам монтанизма 6. Между такими учителями первое место занимает Тертуллиан, пресвитер карфагенский, давший монтанистическим идеям самую стройную, логическую систему.
В общих чертах доктрина монтанизма была такова. Через Моисея и пророков, говорили они, Бог довёл свою церковь только до детского возраста; через евангельскую проповедь – до юношеского возраста, и только через проповедь Параклита церковь достигает зрелого и совершенного возраста. Параклит, по вдохновению которого учили теперь монтанистические пророки, должен дать полное и окончательное развитие идеям, составляющим последнюю задачу церкви Христовой на земле, должен осуществить эти идеи.
Через излияние своих даров, он должен возвести церковь на возможно высшую степень религиозно-нравственного совершенства, сделать её обществом одних только святых. Путём неумолимо строгой церковной дисциплины, путём суровейших нравственных требований, он должен уничтожить в членах церкви все более или менее грубые греховные склонности, поднять христиан на ту высшую степень святости, на которой происходит слияние личной воли человека с божественным законом, и уничтожить то различие, которое существует между настоящим бытием церкви и её идеалом, между церковью видимой и невидимой, между церковью земной и небесной.
Церковь должна всецело воплотить в себе святость своего водителя – Параклита, ибо церковь, по выражению Тертуллиана, есть proprie et principaliter ipse Spiritus7, или как говорит он в другом месте, – ecclesia vera, pudica, sancta, ecclesia virgo8. Но очевидно, что каждый смертный грех, как то: отпадение от веры во время гонения, блудолеяние, пролитие крови и проч., допущенный одним каким либо членом церкви, может уничтожить, святость всей церкви, может заразить всё церковное общество, Поэтому церковь, чтобы сберечь саму себя, сохранить своё бытие, должна немедленно исключить из своей среды тяжких грешников, исключить навсегда, лишив их всякой возможности вступить когда либо в живой и неразрывный союз с нею.
Таких грешников, по мнению Тертуллиана, не может спасти никакое покаяние перед церковью, потому что их может простить только один Бог. Право отпускать грехи, или право решить и вязать, было, по мнению монтанистов, только личным преимуществом апостолов, а преемники их по служению – епископы не наследовали этого права. Власть отпускать грехи имели бы, пожалуй, пророки, подобные Монтану; но они, желая сохранить святость церкви, не хотят пользоваться этим правом. «Церковь может прощать грехи, говорит Параклит устами одного из этих пророков, но я не сделаю этого, чтобы не впали в другие согрешения».9
Только в такой единой, истинной и святой церкви возможно было, по мнению монтанистов, существование святых спасительных таинств, а за пределами этой церкви немыслимо. В частности, рассуждая о крещении, Тертуллиан приводит слова апостола: един Бог, едина вера, едино крещение, и утверждает, что вне истинной церкви никто не может получить крещение, что крещение, совершённое еретиками и схизматиками, не есть действительное крещение10. Тоже мнение о крещении встречается в постановлении карфагенского собора 200 года, бывшего под председательством карфагенского епископа Агриппина, и состоявшего из 70-ти епископов. Таким образом, по понятию карфагенской церкви, действительность крещения зависела не от имени св. Троицы, произносимого при крещении, а от лица, совершающего таинство, от его принадлежности к истинной церкви.
Исповедование веры во времена гонения, мученичество за веру, монтанисты считали самой величайшей добродетелью. Члены истинной церкви, по их мнению, должны искренно желать мученических венцов. Не желайте, говорит Тертуллиан, умирать на своих постелях в муках рождения детей или в лихорадке, желайте умереть мученической смертью, чтоб был прославлен Тот, Который пострадал за вас!11
В силу таких воззрений, бегство от гонений за веру монтанисты считали грехом самым тяжким, более даже тяжким, чем клятвенное отречение от Христа среди пыток12. В силу таких воззрений монтанисты нарочно подвергали себя преследованию от языческого правительства, нарочно, на глазах гонителей христианства, публично отправляли своё богослужение.
Строгое отношение к падшим считалось законным в карфагенской церкви и в третьем веке, во времена св. Киприана. На карфагенском соборе 251 года, по инициативе Киприана, председательствовавшего на соборе, было постановлено: в церковь принимать падших не иначе, как только после предварительного испытания и тяжкого покаяния.
В сочинении О падших «De lapsis» Киприан утверждает, что никто, кроме одного Бога, не может прощать грехов. «Никто пусть не обманывает себя, никто пусть не обольщает себя. Один только Господь может помиловать. Только Он один, понесший наши грехи, за нас болезновавший и преданный Богом за грехи наши, может даровать прощение грехов13.
«Если какой безрассудный в неблаговременной поспешности думает, что он может всем даровать отпущение грехов, то он не только, не помогает, но и вредит падшим»14.
Несколько монтанистического взгляда держалась в это время карфагенская церковь и относительно вопроса о крещении. На карфагенском соборе 251 года африканские епископы, под председательством того же Киприана, относительно крещения определили: никто, из находившихся вне церкви, не может крестить, так как есть только одно крещение, которое совершается в церкви. Вода должна быть прежде очищена и освящена, чтобы она получила силу омывать грехи крещаюшегося.
Но кто может очистить и освятить воду, сам не имея Св. Духа»?
Или – «крещающий как может сообщить прощение грехов другому, если сам находится вне церкви и не можем получить прощение грехов». Тоже самое было высказано на карфагенском соборе, бывшем в 256 году. Подобные же мысли по вопросу о крещении высказывает Киприан в письме к одному из епископов Мавритании, осуждая поведение тех епископов, которые признавали действительным крещение еретиков и таким образом принимали как бы два крещения: крещение еретиков и крещение православной церкви.
В 303 году Диоклетиан подписал первый эдикт против христиан15. В этом эдикте повелевалось: богослужебные собрания христианам воспретить, церкви их разрушить, священные книги сжечь16, людей сановитых и должностных, если они не оставят христианства, лишать должностей и привилегий, христиан низшего сословия обращать в рабство; рабов исповедующих христианство, не отпускать на свободу; никаких жалоб от христиан не принимать и при судебных процессах дозволять употребление против них всякого рода пыток.
В том же 303 году Диоклетиан издал ещё два эдикта против христиан: в первом из них повелевал заключать христиан в темницы и узы, во втором – христианских узников, согласившихся принести жертву идолам, повелевал отпускать на волю, а отказывавшихся – мучить тысячами пыток17. Наконец, в начале 304 года, обнародован был четвёртый императорский эдикт против христиан, эдикт о поголовном их преследовании18. В силу этих императорских эдиктов, гражданские власти прежде всего отбирали у христиан христианские книги и вещи: библию, послания мужей апостольских, диптихи, церковные уставы, сосуды, подсвечники, священные одежды и проч. Книги по большей части сжигали, а более ценные церковные вещи вносили в государственную казну. Это отбирание церковных книг и вещей совершалось часто с неумолимой жестокостью. Христиане, отказывавшиеся выдать поименованные вещи, гибли, согласно определениям эдикта, под мечом, в волнах моря, в огне. «Если бы у меня была сотня языков и железная грудь, говорит Лактанций, и тогда я не мог бы исчислить всех родов мучений, коим подвергались верующие; целых томов книг не достаточно, для описания их, так как ежедневно изобретались новые, более тяжкие виды смерти»19.
Поведение христиан во время этого гонения было неодинаково. Одни из них смотрели на дело трезво и рассудительно, не обнаруживали неумеренного искательства мучений, но в тоже время не высказывали и малодушного стремления к избеганию их; захваченные гонителями, они с мужеством шли на смерть, не желая добровольно сделаться предателями, не желая добровольно отдать сыщикам имевшиеся у них священные книги и сосуды. Другие, руководясь честолюбивым желанием приобрести славу мучеников, сами подвергали себя преследованию со стороны языческого правительства, сами объявляли ему, и иногда ложно, что они имеют священные книги и не желают их выдать, – за что и подвергались мучениям. Третьи прибегали к хитрости – отдавали сыщикам, вместо священных книг, еретические. Были наконец и такие, которые прямо оказывались малодушными и изменниками вере и, боясь тюремного заключения и пыток, добровольно отдавали священные книги. Подобных христиан, прибегавших к хитрости, или прямо отрекавшихся от веры было не мало в это гонение. В предшествовавшее этому гонению сорокалетнее спокойствие христиан от преследований, дух самоотвержения и мужества перед гонениями у многих из них значительно ослабел.
https://azbyka.ru/otechnik/sekty/raskol-donatistov/
Итак вопрос.
Что дала Церкви победа над донатистами?
