Выше как раз с добавками, можете сравнить:
И вот занялся следующий ноябрьский день. Зазимье, уже подвыпало снежку, держалась не то, чтобы оттепель, просто морозцы забирали круто и отпрянули. Лес побелел, посуровел.
Мотовилов вспоминает так: «Это было в четверток; день был пасмурный, снегу было на четверть на земле и сверху порошила довольно густая снежная крупа, когда батюшка о. Серафим начал беседу со мной, на ближней пажнинке своей, возле той же его ближней пустыньки, противу реки Саровки, у горы, подходящей близко к берегам её, поместив меня на пне лишь только что срубленного им дерева, а сам стал против меня на корточки...
— Ваше Боголюбие! — сказал мне Великий старец, — в ребячестве вашем вы усердно желали знать, в чём состоит цель жизни нашей христианской и у многих великих особ духовных о том спрашивали неоднократно.
Надобно знать, что с 12-летнего возраста моего, по неведомым судьбам Божиим, я очутился между Архиереев русских.
— Но никто вам не сказал о том справедливо. Ибо пост, молитва, бдение и всякие другие дела христианские, сколько ни хороши сами по себе, однако не в делании лишь только их состоит цель нашей жизни христианской, хотя они и служат средствами для достижения её. Истинная цель жизни нашей христианской — есть стяжание Духа Святаго Божия. Пост же, бдение, молитва, милостыня и всякое Христа ради делаемое доброе дело приносит нам плоды Духа Святаго; всё же не ради Христа делаемое, хотя и доброе, мзды в жизни будущего века нам не представляет, да и в здешней жизни благодати Божией тоже не даёт. Вот почему Господь наш Иисус Христос сказал: „всяк, иже не собирает со Мной, тот расточает“ (Мф, 12,30)... Так-то, ваше Боголюбие, так в стяжании этого-то Духа Божиего и состоит цель нашей жизни христианской, а молитва, милостыня, бдение и пост и другие добродетели — суть только
средство к стяжанию Духа Божия.
— Как же стяжание? — спросил я его. — Я что-то этого не понимаю.
— Стяжание всё равно, что приобретение, — отвечал он. — Ведь вы разумеете, что значит стяжание денег; так всё равно и стяжание Духа Божия. Так и Сам Господь землю нашу называет торжищем, а жизнь — куплею, и даёт нам заповедь: „Купуйте, дондеже прииду“. Вот почему в притче о мудрых и нерадивых девах, когда у юродивых не доставало елея, сказано было им: „шедше купите на торжищ“; но как двери уже были затворены, то они и не могли этого сделать. За-творение дверей есть прекращение жизни, смертью делаемое. Вот почему Господь, сострадая к нашему бедствию, то есть невниманию к милосердному Его о нас попечению, велегласно возвещает: „се стою при дверях и толку“, разумея под дверьми течение нашей жизни, ещё не затворенной смертью. Так я желал бы, ваше Боголюбие, чтобы в здешней жизни вы всегда были в Духе Божием, ибо Господь говорит: „в чём застану, в том и сужу“»...
Благодать Духа Святаго, наставляет преподобный Серафим Мотовилова, а с ним и всех нас, приобретается наиболее доступным средством. «Примерно: даст вам более благодати Божественная молитва и бдение — бдите и молитесь; много даёт Духа Божия пост — поститесь; более даёт милостыня — милостыню творите и таким образом о всякой добродетели Христа ради делаемой рассуждайте», — завет Преподобного. Далее мудрый Старец добавил: «Вот я вам расскажу про себя, убогого Серафима. Родом я из купцов курских; так когда не был я в монастыре, мы, бывало, торговали товаром, который нам больше барыша даёт. Так и вы поступайте. И как ведь в торговом деле не в том сила, чтобы только торговать, а в том, чтобы от торга, чем бы то ни было больше барыша получить. Так и в деле жизни христианской — не в том сила, чтобы только молиться или какое-нибудь другое доброе дело делать. Хотя Апостол и говорит: „непрестанно молитесь“, но ведь, как помните, прибавляет: „хощу пять слов рещи умом, нежели тысящи языком“ (1 Кор.14:19).
Так если рассудить обстоятельно о заповедях Христовых и Апостольских, так дело наше христианское состоит не в увеличении счета добрых дел, служащих к цели нашей христианской жизни лишь средствами, но в извлечении из них большей выгоды, то есть в вящем приобретении даров Духа Святаго. Когда же приидет Он и начнёт очищать вас от скверны, то перестаньте молиться, потому что, когда мы зовём гостя дорогого, то зовём его, пока ещё не пришёл он. Когда пришёл, то слушаем его беседу, а если и продолжаем говорить, то лишь тогда, когда нужда потребует получить от него объяснение на его речи, которые нам неудобопонятны или вопрошаем его о том, о чём он ещё говорить не начал с нами. Неблагоразумно уже было бы продолжать звать его, когда уже он пришёл к нам. Вот почему и Господь говорит: „упразднитеся и уразумейте, яко Аз есмь Бог“. Под упразднением же разумеет Он не одни дела мирские, но и дела духовные, какова, например, есть молитва. Ибо когда солнце восходит на небо в полноте своего сияния, тогда не только звезд, но и месяца не видно. Так же, когда Дух Божий приходит к нам в силе Своей, тогда молва и молитва уже некстати. Молвою я называю молитвенную беседу человека с Богом...
Мы в настоящее время так удалились от истинно христианской жизни, что даже нам странным кажется Священное Писание, когда говорится: „виде Адам Господа, ходящего в Раю“; и неоднократно в других местах Священного Писания говорится о явлении Бога человекам. Это всё произошло от того, что мало-помалу удаляясь от простоты христианского ведения, мы под предлогом просвещения зашли в такую тьму неведения, что нам то кажется неудобопонятным, о чём древние христиане до того ясно разумели, что в самых обыкновенных разговорах понятие о явлении Бога между людьми никому из собеседующих не казалось странным».
Развивая свою мысль о явлении Бога человекам, Саровский пустынножитель подчеркнул:
«Благодать Божия в полноте даров Своих обитала в сердцах человеческих только во время пребывания Адама и Евы в раю. Преисполненные дыханием жизни прародители наши наделены были премудростью распознавать наклонности каждого творения на земле, нарекли им имена. Такой благодатью они преисполнялись, пока вкушали от плода древа жизни. И тут же её лишились, стоило вкусить от плода древа познания добра и зла, что повлекло изгнание из Рая, с причинением смерти душевной и телесной. Зло смертное, взойдя в безсмертную природу человека, не могло пребыть вовеки, оно должно было быть стерто Семенем Жены, и оно стёрло главу змия. И поныне наряду со священнотайным вселением в сердца верующих
Духа Святаго мы подвергаемся искушению тьмы греховной, бесовским силам, растляющим священную природу человека. Бесы мятежно мудрствуют, захлестнуты похотью плотскою и гордостью житейскою. Одна надежда, одна спасительная сила — нескудеющая благодать Божия. На Неё и все наше упование. „Аминь, аминь, глаголю вам, всяк живый и веру яй в Мя не умрет во веки“, — говорит Господь Иисус Христос» (Ин.11:26).
Далее о. Серафим продолжает: «Про стяжание этой-то благодати Духа Святаго я и говорю вашему Боголюбию, что она составляет цель нашей христианской жизни. Её-то преемственно прияли мы от Апостолов, через неё-то получили мы ещё и самую неоценимую благодать отпущати грехи человекам на земле и право передавать её другим возложением рук наших на них. Светом она названа от Самого Господа Бога, ибо не только по слову Евангелия просвещает всякого человека, грядущего в мир, то есть при Крещении, будучи даруема человеку, зажигается в сердце его, как светильник, чтобы светить ему во всё время жизни на земле... И если бы со времени Крещения мы не согрешили в течение жизни нашей, вовсе были бы не только праведными, но и совершенно святыми. Но в том-то и дело, что козни врага безчисленны, сила его крепка, немощь же наша велика; ибо сказано, что „и праведник седмижды на день падает“, кольми же паче грешники, про которых сказано: „во тьме ходят и нозе поползновенныя на грех имут“.
— Вот видите, ваше Боголюбие, повсюду во всех местах Священного Писания благодать Божия называется Светом и это быть иначе не может, потому что не только мы должны безпрекословно верить Священному Писанию, как Слову Божиему непреложному, но и ещё более потому, что и на самом деле Господь неоднократно Светом проявлял для многих действие благодати Духа Святаго, именно на тех людях, которых Он посещал великими наитиями Его. Так в этой-то благодати Духа Святаго желал бы я, чтобы вы, ваше Боголюбие, пребывали всегда и когда, приобретая её, разнообразными добродетелями Христа ради делаемыми, обрящетесь в ней же в день прихода Его, то есть в час успения вашего, то воистину явитесь
непостыженными на вечерю Агнчию в одежде брачной. Так старайтесь же всегда приобретать благодать Духа Святаго и непрестанно пребывать в ней.
— Каким же образом, спросил я батюшку о. Серафима, узнать мне, что я нахожусь в благодати Духа Святаго?
— Это очень просто, — отвечал он.
— Всё-таки я не понимаю, почему я могу быть твёрдо уверен, что я в Духе Божием и как мне самому в себе распознать Его истинное явление?
Батюшка о. Серафим отвечал:
— Я уже сказал, что это очень просто, и подробно рассказал вам, как люди бывают в Духе Божием и как должно разуметь Его явление в нас. Что же вам ещё нужно?
— Надобно, — сказал я, — чтобы я понял это хорошенько.
Тогда он взял меня весьма крепко за плечо и сказал мне:
— Мы оба теперь, батюшка, в Духе Божием; что же вы глаза опустили, что же не смотрите на меня?
Я отвечал:
— Не могу смотреть, потому что из глаз Ваших молнии сыпятся. Лицо Ваше светлее солнца сделалось, и у меня глаза ломит от боли. Он отвечал:
— Не устрашайтесь, ваше Боголюбие, и вы теперь также светлы стали. — И, преклонив ко мне голову свою, тихонько на ухо сказал мне, — Благодарите же Господа Бога за неизреченную к вам милость Его. Вы видели, что я и не перекрестился, а только в сердце моём мысленно помолился Господу и сказал: «Господи, удостой его телесными глазами видеть сошествие Духа
Твоего Святаго, которым Ты удостаиваешь рабов Своих, когда благоволишь явиться им во свете великолепной славы Твоей». И вот Господь и исполнил мгновенно смиренную просьбу убогого Серафима. Как же нам не благодарить Его за этот неизреченный дар Его к нам обоим? Этак, батюшка, не всегда и великим пустынникам являл Господь милость Свою, а уж эта благодать Божия, как мать чадолюбивая, по предстательству Божией Матери, благоволила утешить милосердием своим сокрушаемое сердце ваше.
— Что же вы не смотрите мне в глаза? Смотрите просто и не убойтесь: Господь с нами!
И когда я взглянул после этих слов на лице его, то на меня напал ещё больший благоговейный ужас. Представьте себе в середине солнца, в самой блистательной яркости полуденных лучей его, лице человека, разговаривающего с вами. Вы, например, видите движение уст и глаз его,
изменение в самих очертаниях лица, чувствуете, что вас кто-то держит рукой за плечи, но не видите не только рук его, но и самих себя, ни его самого, а только один ослепительнейший, простирающийся на несколько сажень кругом свет; слышите крупу снеговую, падающую на вас, чувствуете, что её по крайней мере на вершок нападало на вас и... вы можете себе
представить то положение, в котором я находился тогда.
— Что же чувствуете вы теперь? — спросил меня о. Серафим.
Я отвечал:
— Необыкновенно хорошо.
— Да как же хорошо-то? — спросил он. — Что же именно-то?
Я отвечал:
— Такую тишину и мир в душе моей, что никаким словом то выразить Вам не могу.
— Это, ваше Боголюбие, тот мир, — сказал о. Серафим, — про который Господь сказал ученикам: «Mip Мой даю вам, не якоже мир даёт, Аз даю вам. Аще бы от мирa были бысте, мир убо своё любил бы, но якоже избрах вы от мирa сего, сего ради ненавидит вас мир. Обаче дерзайте, яко Аз победих мир» (Ин.14:27; 15,19; 16, 33). Вот этим-то людям, ненавидимым отмирa сего, избранным же от Господа, и даёт Господь тот мир, который в себе теперь вы чувствуете...
— Что же вы ещё чувствуете? — спросил меня батюшка.
Я отвечал:
— Необыкновенную сладость.
— Это та сладость, про которую говорится в Священном Писании: «От тука дому твоего упиются и потоком сладости Твоея напоиши я». Вот эта-то теперешняя сладость преисполняет сердца наши и разливается неизреченным услаждением по всем членам нашим; от этой сладости как будто тает сердце наше и мы оба исполнены такого блаженства, какое никаким языком выражено быть не может.
— Что же вы ещё чувствуете? — спросил он меня.
Я сказал:
— Необыкновенную радость в сердце моём.
И он продолжал:
— Когда Дух Божий приходит к человеку и осеняет его полнотою Своего наития, тогда душа человека преисполняется неизреченною радостью; ибо Дух Божий «радосто творит всё», к чему бы не прикоснулся Он. Это — та самая радость, про которую Господь говорит в Евангелии Своем: «Жена, егда раждает, скорбь имать, яко прииде год ея, егда же родит отроча, ктому же не помнит скорби за радость, яко родися человек в мир. В мирe скорбни будете; егда же узрю вы, возрадуется сердце ваше и радости вашей никтоже возьмет от вас» (Ин.16:21, 22).
— Что же ещё чувствуете вы, ваше Боголюбие?
Я отвечал:
— Теплоту необыкновенную.
И он сказал:
— Как теплоту? Да ведь мы в лесу сидим; теперь зима на дворе и под нами снег и на нас более вершка снегу и сверху крупа падает. Какая же может быть тут теплота?
— А такая, — отвечал я, — какая бывает в бане.
— А запах, — спросил он меня, — такой ли, как из бани?
— Нет, — отвечал я, — на земле нет ничего подобного этому благоуханию. Я в жизни много танцовал; так когда, бывало, собирался на бал, спрыскивался духами; однако же никакие духи земные не издают такого благоухания.
И батюшка о. Серафим, приятно улыбнувшись, сказал:
— И я сам знаю это, да нарочно спрашиваю у вас: точно ли вы это чувствуете? Сущая правда, ваше Боголюбие, никакая приятность земного благоухания не может быть сравнена с тем благоуханием, которое мы теперь ощущаем, потому что нас теперь окружает благоухание Духа Святаго. Так что же земное может быть подобно ему?
— Заметьте то, ваше Боголюбие, вы сказали мне, что тепло кругом нас, как в бане. А посмотрите-ка, ведь ни на вас, ни на мне снег не тает, стало быть, эта теплота не в воздухе, а в нас самих. Она-то и есть та самая теплота, про которую Дух Святый словами молитвы заставляет нас вопиять ко Господу: «Теплотою Духа Твоего Святаго согрей мя». Ею-то согреваемые пустынники и пустынницы не боялись зимнего мраза, в одежду благодатную, от Духа Святаго истканную, будучи, как в теплые шубы, одеваемы. И так точно и быть должно на самом деле, то есть благодать Божия должна в сердце нашем обитать, ибо Господь сказал:
«Царство Божие внутри вас есть», а под Царствием Божием разумел Он благодать Духа Святаго. Вот оно-то теперь внутри нас и находится, и благодатию Святаго Духа отвне осиявает и согревает нас, благоуханием многоразличным преисполняя воздух вокруг нас находящийся, услаждает чувства наши пренебесным наслаждением, и сердца наши напояет радостью неизглаголанною... Этою-то полнотою Духа Своего Святаго и нас убогих преисполнил теперь Господь.