Интересные факты о святых подвижниках Древней Церкви

Святитель Василий

Вложение 1740

Васи́лий Вели́кий (Βασίλειος о Μέγας), святитель, архиепископ (ок.329–379), борец против арианства, выдающийся богослов «золотого века» святоотеческой мысли, церковно-общественный деятель и экзегет.

Родился в Кесарии Каппадокийской (Малая Азия) в благочестивой семье. Братом его был свт. Григорий Нисский. Образование Василий Великий получил в языческой школе в Афинах, где учился вместе с будущим императором Юлианом и свт. Григорием Назианзином. После окончания учебы Василий Великий принял крещение, посетил ряд монастырей Востока и поселился в Понтийской пустыне. В 362 он возвратился на родину и вскоре был рукоположен во пресвитера. На церковное служение Василий Великий вступил в трудный период, когда арианство находило поддержку при императорском дворе. Префект города неоднократно угрожал Василию Великому, несколько раз его спасало заступничество народа. Даже столкновение с самим императором Валентом, посетившим Малую Азию, не поколебало Василия Великого. Большую популярность Василий Великий завоевал деятельной заботой о неимущих – создавал больницы и приюты. Немало содействовал он устроению монашеской жизни, написав для иноков специальные наставления. Большая часть литургического наследия Василия Великого посвящена догматической проблематике и вопросам христианской этики.

Василий Великий как экзегет. К области экзегезы Священного Писания относятся две его работы: «Беседы на Шестоднев» (Серг. Пос., 1902) и «Беседы на Псалмы» (СПб., 18252). «Беседы на Шестоднев» возникли, по-видимому, как запись гомилий, которые святитель произносил на протяжении Великого поста. Они соединяют в себе назидательный элемент и экзегезу, причем экзегеза его сочетает два подхода – буквальный, реалистический с аллегорическим. В Беседе I Василий Великий противопоставляет библейское учение о творении взглядам тех, кто думает, будто Вселенная «приводится в движение как бы случаем». «Начало мира» есть, по Василию Великому, и начало времени (эта мысль была позднее развита блж.*Августином). Святитель не считает, что слово «день» следует понимать буквально. В доказательство он приводит учение о нескончаемом «дне восьмом». Для Бога день и век равны (Беседа II). Антропоморфизмы бытописателя Василий Великий объясняет как символические: «Творец не очами рассматривает красоту тварей, но с неизреченною премудростию созерцает происходящее» (Беседа IV).

Рассматривая конкретные этапы Шестоднева, Василий Великий иллюстрирует свои мысли примерами из античного естествознания. Он предпринимает серьезную попытку показать, что научная мысль вполне совместима с библейским Откровением. «Библия не есть источник научной информации: она рассказывает о том, кто сотворил мир (наука на этот вопрос ответить не может), и о том, что мир действительно был сотворен. А как это сотворение фактически произошло, Библия не сообщает. Василий отвечает на этот вопрос согласно “Физике” Аристотеля, а мы в наше время неизбежно прибегаем к теории относительности Эйнштейна, к достижениям ядерной физики, генетики и другим новейшим научным открытиям. Библия не говорит на языке науки, а символически сообщает о Том, Кто “в начале” Своей премудрой волей сказал “да будет”» (прот. Мейендорф И., Введение в святоотеческое богословие, Нью-Йорк, 19852).

Говоря о живых существах, Василий Великий многое черпает из трудов Плиния и других античных натуралистов. Он с восхищением описывает сложность строения и поведения животных, закономерности в биологии растений. Известный историк науки В.Лункевич отмечал, что Василий Великий «стремится всюду, где представляется возможность, установить причинную связь между явлениями. Например, нежные плоды, – говорит он, – часто имеют жесткую листву для защиты от повреждений. Или: у виноградной лозы листья глубоко рассеченные, чтобы грозди могли надлежащим образом освещаться лучами солнца. Но это очень своеобразный, так сказать, богословский детерминизм: все имеет свою причину, так как во всем сказывается высшая премудрость Творца Вселенной» (Лункевич В., От Гераклита до Дарвина: Очерки по истории биологии, М.-Л., 1936, т.1).

Творческое Слово Божие сделалось «как бы естественным некоторым законом» и оставалось «в земле и на последующие времена, сообщая ей силу рождать и приносить плоды» (Беседа V). Аналогию этому универсальному закону Василий Великий видит в простых явлениях: «Как шар, приведенный кем-нибудь в движение и встретивший покатость, и по своему устройству и по удобству места стремится к низу и не прежде останавливается, разве когда примет его на себя и плоскость, так и природа существ, подвигнутая одним повелением, равномерно проходит и рождающуюся и разрушающуюся тварь, сохраняя последовательность родов посредством уподобления, пока не достигнет самого конца» (Беседа IX).

Кроме 9 бесед на Шестоднев, вошедших во все собрания книг Василия Великого, сохранились две заключительные (X и XI), которые долгое время приписывались свт.Григорию Нисскому (см. их перевод: «О сотворении человека...», ЖМП, 1972, № 1,3). В них Василий Великий, снова обращаясь к проблеме антропоморфизмов в Писании, призывает: «Отбрось от себя мысли, не соответствующие величию Бога» (Беседа Х, 5). Беседы посвящены созданию человека. О нем не сказано: «Да будет человек!» Его созданию предшествует божественный Совет, и само его создание выделяется как особый акт. Человек творится по образу и подобию Божьему. Но речь здесь, поясняет Василий Великий, не идет о внешнем облике, которого нет у Творца. Образ Божий – это прежде всего власть человека над природой. Она выражается «в превосходстве разума» (Х,6). «Разум – это человек» (Х,7). Он «все постигает и все одолевает» (Х, 9). Но в равной степени тот дар «владычества» относится и к внутреннему миру людей. «Ты человек, существо, которое властвует. Почему же ты порабощаешься страстями?» (Х, 8).

Василий Великий проводит различие между образом и подобием. «При первоначальном творении нам даруется быть рожденными по образу Божиему; своей же волею приобретаем мы бытие по подобию Божиему. Тем, что зависит от нашей воли, мы распоряжаемся в полную силу; добываем же мы это себе благодаря своей энергии» (Х,16). Заповедь плодиться и размножаться в отношении человека В. В. понимает расширительно, как заповедь духовного возрастания и распространения истины (XI,5).

В беседах на Псалмы Василий Великий прибегает к аллегорическому методу толкования. Так, поясняя Пс.28, В. В. Василий Великий говорит: «Исход из скинии есть отшествие из сея жизни, к которому Писание советует нам приготовляться».

Комментарии к Ис.1–16, по мнению большинства исследователей, не принадлежат Василию Великому, хотя и написаны в его эпоху. Они содержат, в частности, глубокие мысли о природе пророчества. Пророки, говорится в толковании, «видят не одно будущее, но и в настоящем сокровенное». Они отличаются от языческих прорицателей. «Некоторые говорят, что они пророчествовали в исступлении, так что человеческий ум затмеваем был Духом. Но противное обетованию Божия наития – боговдохновенного [человека] делает изумленным (т. е. находящимся в трансе. – А.М.), так чтобы он, когда исполняется божественных наставлений, выходил из свойственного ему разума и, когда приносит пользу другим, сам не получал никакой пользы от собственных своих слов» (Толкование на Ис., Предисловие). Это высказывание поясняет *богочеловеческую природу Писания, в котором Слово Божье дано через дух сознающего себя человека.

Экзегетические труды Василия Великого, особенно «Беседы на Шестоднев», оказали большое влияние как на последующее святоотеческое Богословие, так и на более поздние толкования.

Память святителя Православная Церковь празднует 1 января.

Библиологический словарь, протоиерей Александр Мень

Александри́йская шко́ла экзегезы. Предшественниками Александрийской школы экзегезы были эллинизированные иудейские богословы, философы и писатели Александрии. Одним из первых представителей этого направления был Аристобул (2 в. до н.э.). Он и его последователи усвоили аллегорический метод толкования древних текстов, который был впервые разработан греческими философами (преимущественно платониками и стоиками). Самым плодовитым и влиятельным богословом иудейской Александрийской школы был Филон Александрийский.

Христианская Александрийская школа экзегезы возникла в Александрии на базе катехизического училища, основателем которого был Пантен. После его отъезда для проповеди Евангелия в Индию училище возглавил Климент Александрийский. В его дошедших до нас апологетических трудах обоснован принцип усвоения христианством элементов античной культуры (в частности, философии). «Некоторые же воображают, – писал он, – что очень умно делают, когда не хотят ни с философией иметь дела, ни с диалектикой, ни естественных наук не хотят изучать, а одной только простой и чистой верой удовлетворяются. Это все равно, как если бы утверждали они, что никакого ухода за виноградной лозой не нужно, а достаточно только посадить ее, чтобы иметь с нее грозды» (Строматы, I, 7, 9).

Аллегорический метод толкования Библии был заимствован учителями Александрийской школы как часть античного наследия. Корифеем школы стал преемник Климента Ориген. Он с исключительной последовательностью проводил идеи аллегоризма в экзегетике. Несмотря на церковное осуждение ряда богословских мнений Оригена, его влияние на святоотеческую экзегезу было громадным. Его последователями были свт.Дионисий Великий, свт.Григорий Неокесарийский и свт.Григорий Нисский. Методы Александрийской школы в той или иной степени сказались на трудах свт.Василия Великого, свт.Амвросия Медиоланского, блж.Иеронима и др.

Александрийская школа, так наз., огласительная или катихизическая школа (τὸ τῆ)σ κατηχήσεως διδασκαλεῖον, Евсевий, Церковная История 6,3. Под этим названием нужно разуметь не просто школу в широком смысле этого слова, то есть, как ряд ученых мужей, связанных между собою единством идей, выработанных одним главой, но и по крайней мере с Пантена (во второй половине II века) нужно разуметь формально действовавшее церковно-учебное заведение, имевшее определенное устройство и программу. Подобно тому, как и у иудеев были низшие и высшие школы: «Бет-Соферим» для ознакомления с свящ. законом и историей и «Бет-Мидраш», – для объяснения Св. Писания и для более глубокого его уразумения, так вскоре после апостольского времени, этого же двоякого рода школы надо различать и у христиан или, по крайней мере, нужно допустить, что эта двоякая цель преследовалась в одном и том же заведении. Низшие христианские школы - имели своею задачею поддерживать дело христианской миссии и преподавать христианское учение верующим вместе с переходившими в христианскую религию из иудейства и язычества оглашенными. Такие школы возникали везде, где только оказывалось значительное число обратившихся в христианство. Высшие школы для более глубокого уразумения Св. Писания и истин веры сначала ограничивались просто наставлениями апостолов, епископов и апологетов. Подобно тому, как апостолы личными собеседованиями научали наиболее одаренных духовных лиц, предназначая их на иерархические и учительнические должности, – так поступали и епископы, когда они или сами или с помощью способных учителей преподавали наставления в Св. Писании, причем для более глубокого обоснования христианских учений пользовались и светскими науками, и философией. Такого рода была школа Иустина в Риме, которого слушал сириец Татиан, и школа Иринея, в Галлии, ученики которого Гай и Ипполит достигли высокой литературной славы. Если в апостольское время достаточно было простого изложения евангельских истин и событий для надлежащего ознакомления с христианским учением о спасении, то позже, когда началась борьба, которую церковь во II веке принуждена была вести против еретического гносиса, против еллинистически образованных язычников и иудеев, для утверждения христианских истин оказалась необходимой научная разработка истин веры, частью для того, чтобы с успехом защищать учение христианской религии против насмешек и издевательств еллинов, частью для того, чтобы склонять к вере Христовой и философски образованных лиц привычным для них методом преподавания (Евсевий, Ц. И. 6, 18), и будущих учителей и поборников христианской религии снабдить тем же оружием, каким пользовались и ее противники. При таких обстоятельствах высшие и низшие школы мало-по-малу превратились в формально организованные церковноучебные заведения с более или менее правильным, устройством. Важнейшие из них были в Александрии, Кесарии, Иерусалиме, Сиде, Едессе, Низибии, Лаодикии, Скифополе. Риме, Антиохии, Константинополе и Карфагене.

Старейшим и знаменитейшим учебным заведением с своеобразной организацией была школа Александрийская, которая, по свидетельству Евсевия, «с древнейших времен существовала там для священных наук» (Ц. И. 5, 10) и находилась под управлением известных своим красноречием и знанием Богословия лиц. Евсевий в этом месте называет главой школы ученого Пантена, но ясно дает понять, что не он был ее основателем. Поэтому не невероятно, что александрийская школа в ее первоначальном виде и установлении ведет свое начало от евангелиста Марка, который в Египте, и именно в Александрии, основал первые христианские церкви (Евсевий, Ц. И., 2, 16; Иероним, Бе viris illustribus., с. 8) и своими преемниками имел непрерывный ряд учителей. В Александрии со времени еваигелиста Марка всегда были церковные учители, говорит в указанном месте Иероним (I. с. с. 36). Пантен стал во главе огласительной школы в 180 году, в начале царствования Коммода, и позже трудился вместе с своим бывшим учеником – Климентом и преподавал до времени Каракаллы (212 г.).

О ходе развития, направлении и методе этой катихизической школы у нас имеются лишь скудные сведения. Некоторые эту христианскую школу в Александрии неосновательно смешивают с александрийскими учебными заведениями и считают ее своего, рода видоизменением и продолжением языческого „Музея“ или даже думают, что она возникла по образцу и под влиянием последнего. Изложенный выше ход развития христианских школ в древности вообще вполне применим и к александрийской катихизической школе, на что уже указывает и самый порядок названий, под которыми она была известна у древних: „наставница верных“, „училище священных наук“, „училище александрийское“ (Евс. Ц. И., 5, 10); „огласительное училище“ – (там же 6, 3). Но было бы односторонне утверждать и то, что Птоломеем Лагом основанный и Птоломеем II Филадельфом (284–247) расширенный „Музей», план которого, вероятно, возник в гениальном уме Аристотеля, остался без влияния на возникновение и расцвет христианской катихизической школы. Благодаря царственной благосклонности и щедрости Птоломея, „Музей“ возведен был на степень своего рода академии. Великолепные, украшенные колоннами, портики музея манили к умственному взаимообщению и к научным беседам, а далее шли обширные помещения, в которых читались ученые лекции. Многие профессора жили в самых стенах музея. При музее была богатейшая обширная библиотека, об огромности которой можно судить потому, что когда в ней при осаде города Юлием Цезарем в 48 г. до Р. Хр. погибло от пожара 400,000 томов, в ней осталось еще второе собрание в 300,000 томов. Там при Птоломеях было переведено на греческий язык Св. Писание ветхого завета. Все это сильно возбуждало и влияло на развитие христианской катихизической школы. Там выступали представители самых различных философских систем. Учение Платона и Аристотеля, Зенона и Эпикура, находило своих приверженцев и истолкователей, хотя в христианские времена в философии преобладали экклектизм и неоплатонизм. Но и остальные светские науки также подвергались тщательной разработке. Туда стекалась, как к открытому для всех складу учености, даровитая молодежь со всех стран света и слушала лекции по грамматике (филологии), риторике, поэзии, философии, астрономии, музыке, медицине и другим наукам и искусствам. Совершенно те же науки преподавались и в катихизической школе. Ориген преподавал кроме медицины все вышеназванные науки, и кроме того еще арифметику, геометрию, физику, нравственную философию, излагал учение всех философов, наконец – и прежде всего – объяснял Св. Писание. Все это, как замечает Иероним, делал он с таким блестящим успехом, что и на его лекциях по светским наукам было необычайное стечение слушателей. Эти лекции он читал с тою целию, чтобы всех так или иначе привести к вере во Христа. Позже он вседствие переутомления отказался от преподавания литературы, зато он излагал учение еретиков-гностиков и теоремы философов. В этом он следовал примеру Пантена, который таким методом приносил большую пользу, равно как и примеру Иракла, который, состоя священником александрийской церкви, в то же время носил философскую мантию и продолжал заниматься изучением еллинистической литературы (Евсевий, Ц. И., 6, 19).

Не смотря на то, что представители христианства из предосторожности старались придать христианской религии вид философской системы, учителя и слушатели александрийской школы не всегда избегали яростного гонительства со стороны языческой черни. Нередко язычники выгоняли слушателей из дома катехетов, в котором происходило преподавание, и за имя Христово вели на смерть, вследствие чего им часто приходилось менять помещения, в которых жили учители и собирались ученики. Определенных часов для преподавания, по-видимому, не было установлено. По крайней мере жилище катехетов всегда было открыто для всех. Во всякое время дня стекались для научения жаждущие знания и ищущие спасения – лица обоего пола. С утра до вечера, даже и ночью, ученики сходились в дом, где жил Ориген (Евсевий, Ц. И. 6, 8). Такой прилив учеников давал возможность для увеличения учительных сил привлекать лучших и даровитейших из слушателей. Так, Пантен привлек Климента, Ориген – Иракла в качестве помощников в должности катехетов. Жалованья учителям не выдавалось. Если учитель не имел собственных средств, то о необходимом для него содержании заботился епископ. Но щедрость зажиточных мирян, как Амвросий в отношении Оригена, нередко доставляла богатые средства для учебных и научных целей, напр., для переписывания книг, катихизисов, бесед, комментариев и др. подобных пособий. И сами слушатели не прочь были принимать на себя издержки по преподаванию, хотя Ориген, добывавший то немногое, в чем он нуждался при своей строго аскетической жизни, от продажи творений классических писателей, отказывался от всяких таких приношений (Евс. 6, 8). Со времени Константина Великого, который предоставил духовенству много всяких привилегий, они стали получать пособие, как, вообще, учителя в римской империи, от государственной казны. На это, по-видимому, указывает Кассиодор, говоря об общественных учителях (рrofessos doctores) в Александрии и Низибии. Как бы то ни было, александрийская огласительная школа была и осталась учреждением церковным (schola ecclesiasrica, Нiеr. 1. с. с. 88), высшее заведывание которым принадлежало епископу. Он назначал учителей и начальников и в случае важных причин мог и удалять их (см. сл. Ориген). Начальниками школы последовательно или совместно были Пантен, Климент, Ориген, Иракл, Дионисий Великий, Перий, (м. б. Ахилл), Феогност (Серапион), Петр мученик (Макарий), Дидим Слепец и Родон. Полагают, что учителем огласительной школы был одно время и Арий „священник церкви в Александрии, которому было поручено объяснение Св. Писания“ (Феодорит, Церк. И. 1, 1). Но из этих слов Феодорита еще не следует этого, и это более, чем сомнительно. Кроме названных катехетов, которые начиная с Климента сами обязаны были своим образованием этой школе, выходило множество ученых мужей и исповедников веры, епископов, священников и церковных писателей, из которых особенно известны Григорий Чудотворец, Анатолий, преподававший в Александрийской школе Аристотелевскую философию, Евсевий Кесарийский и Афанасий Великий. С IV века слава Александрийской школы стала постепенно увядать. Заблуждения Оригена и вызванные ими оригеновские споры подорвали значение школы. Его сочинения считались источником всех новых ересей. Чрезмерный аллегоризм подорвал доверие и к александрийскому способу объяснения Библии. Вследствие оригеновских и арианских заблуждений пришлось также отказаться и от прежнего метода. Более здравомыслящие из ариан, желая уяснить себе все тайны веры, в подтверждение своих положений ссылались на буквальный смысл казавшихся для них благоприятными мест Писания. Надо было, поэтому, исследовать буквальный смысл в связи со всею системой веры, по определенным, общепризнанным, правилам, и научно разъяснить всякое недоуменное место. Такого метода и держался св. Афанасий Великий в своих «4 книгах против ариан»; но особенно он получил значение в начавшей процветать с IV века Антиохийской «истолковательной школе», слава которой затмила блеск школы александрийской. С переселением Родона в Сид, в Памфилии (395 г.), прекратился ряд александрийских настоятелей школы и о самой школе с того времени уже не упоминается.

Как в самой Александрии, этом главном седалище неоплатонической философии, – где славились Потамон, Аммоний Сакк, Плотин, Берберии (ум. 304), Иерокл, Прокл и др., так и в катихизической школе преобладало умозрительно-идеалистнческое направление духа, склонное к созерцанию и мистике, вследствие чего и объяснение Св. Писания было аллегорически-таинственным. Большинство этих учителей отличались остроумною умозрительностью, хотя фантазия часто брала перевес над здравым рассуждением, Аллегорические объяснения нередко вырождались в мелочность и курьез. Отрицание буквального смысла некоторых мест вредило уважению к Св. Писанию и низводило его на степень книг, исполненных загадок и мифов (см. под сл. Ориген). Поэтому при всех заслугах немаловажен был и вред, который причиняли отдельные учителя в своей чрезмерной ревности к аллегорическому объяснению Св. Писания, к примирению эллинской философии с христианской религией. Впрочем, упрек в платонизме и неоплатонизме, по которому александрийцы, будто бы, ввели в христианское учение идеи этих философских систем, в этой общей форме неоснователен. Форма изложения, способы выражения и метод нередко сближали их с неоплатониками, частью потому, что они до своего обращения сами обучались этой философии, частью потому, что они самыми обстоятельствами были вынуждаемы пользоваться ее терминологией и методом, чтобы с успехом бороться с иудейскими неоплатониками и еретическими гностиками. Учителя и ученики в Александрии, вообще, придерживались экклектизма, причем они не держались исключительно какой-нибудь определенной системы, выбирая подходящее к ним из всех философских систем и пользовались этим для поддержания и распространения дела христианства. И не смотря на эти недостатки, александрийская катехизическая школа имела огромное значение для распространения и защиты христианской веры, для библейской критики и экзегетики. Из нее именно вышли величайшие богословы, как Афанасий Великий, этот «отец православия», и величайшие экзегеты и критические исследователи библейского текста, как Ориген.

Богословский энциклопедический словарь под ред. проф. А. П. Лопухина

Вложение 1739

Афана́сий Вели́кий (Αθανάσιος ό Μέγας) Александрийский, свт. (ок. 295–373), защитник православия в эпоху арианского кризиса. Родился в семье египетских христиан. С юных лет тяготел к монашеству. В 319 рукоположен в диакона. Свою борьбу против Ария начал еще на I Вселенском соборе (325). С 328 предстоятель Александрийской церкви. Из-за происков арианской партии несколько раз был изгоняем, скрывался в пустыне (в целом 15 лет провел вне кафедры). Пользовался горячей любовью народа. В защите православия от подрывавшего основы Церкви арианства проявил несгибаемую волю и мужество. Афанасий Великий не получил, в отличие от многих св. отцов, основательного образования, но его проникнутые верой вдохновенные писания вошли в золотой фонд патристического наследия. Афанасий Великий стал одним из основоположников христианской агиографии, написав житие прп. Антония Великого.

К экзегетическим творениям Афанасия Великого относятся:
1) «Послание к Маркеллину об истолковании псалмов». В этой книге свт. Афанасий Великий определяет Псалтирь как часть Священного Писания, в которой объединены все основные темы Библии. «Каждая книга выполняет собственное свое назначение... Книга же Псалмов, подобно саду со сладкопением, передает излагаемое в них и, воспевая о том, показывает опять и свои особенности» (II). В Псалтири, по словам свт. Афанасия Великого, с одной стороны, отражена внутренняя жизнь души: молитва, скорбь и радость, а с другой – предрекается земная жизнь Христа. Афанасий Великий первым разделил псалмы по тематическим категориям (XIV), что стало впоследствии важнейшим методом исследования Псалтири.

2) «Толкование на псалмы». В нем, в частности, объясняется, почему некоторые считают, что все псалмы принадлежат Давиду. Причину этого Афанасий Великий видит в самом царе-псалмопевце. «Он избрал певцов; и потому как учредитель сподобился той чести, что все изреченное и другими певцами приписано Давиду» (Предуведомление к Толкованию на псалмы). Всего святителем истолковано 148 псалмов. Его комментарий – прообразовательный и нравственно-догматический.

3) «Беседы на Евангелие от Матфея» сохранились лишь в фрагментах, как и «Толкование на Евангелие от Луки». Это лишь часть более обширного собрания экзегетических трудов святителя, которое до нас не дошло. Впрочем, некоторыми исследователями подвергается сомнению подлинность толкований на Евангелие от Матфея и Луки (см. архим. Киприан (Керн), Золотой век святоотеческой письменности, Париж, 1967).

Память свт. Афанасия Великого Правосл. Церковь празднует 18 января и 2 мая.

Библиологический словарь, протоиерей Александр Мень

святитель Афанасий Великий о жизни преподобного Антония Великого

Предисловие
В доброе соревнование с египетскими иноками вступили вы, пожелав или сравняться с ними, или даже превзойти их своими подвигами в добродетели. Ибо и у вас уже появляются монастыри, и водворяются иноки. Посему, такое расположение ваше достойно похвалы и того, чтобы усовершил его Бог по молитвам вашим. Поскольку же и у меня требовали вы сведений о житии блаженного Антония, и, чтобы самим вам приобрести его ревность, пожелали вы знать, как начал он свою подвижническую жизнь, каким был до вступления в нее, какой имел конец жизни, и справедливо ли все о нем рассказываемое, то с великой готовностью принял я ваше требование, потому что и для меня много пользы в одном воспоминании об Антонии, да и вы, как уверен я, услышав о нем и подивившись ему, пожелаете устремиться к той же цели, какая и им была предположена. Ибо жизнь Антония – для иноков достойный образец подвижничества. Поэтому, не почитайте невероятным то, что рассказывали вам об Антонии, а паче, оставайтесь в той мысли, что пока лишь немногое услышано вами, ибо и это малое, без сомнения, трудно было пересказать вам. Если и я, по просьбе вашей, опишу что в этом послании, то сообщу вам опять-таки только немногое, что припомню об Антонии. И вы не переставайте спрашивать у всякого, кто плывет отсюда. Ибо из рассказов каждого о том, что кто знает, составится, может быть, и полное повествование об Антонии. Так и я, получив послание ваше, намеревался вызвать некоторых иноков, особливо же тех, которые чаще других бывали при нем, чтобы, получив более сведений, и вам сообщить что-либо более полное. Но поскольку время плавания приходило к концу и отправляющийся с письмами спешил, то потщился я написать Вашему Благоговению, что знаю об Антонии сам, многократно видя его, и какие сведения мог приобрести о нем, когда был его учеником и возливал воду на руки ему. Во всем же заботился я об истине, чтобы иной, услышав больше, чем надлежит, не впал в неверие, или, узнав меньше, чем должно, не стал с неуважением думать об этом.

Читать онлайн или скачать в формате pdf >> Вложение 1741

Преподобный Сисо́й Великий

ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО СИСОЯ ВЕЛИКОГО
Преподобный Сисой Великий († 429) был монахом-отшельником, подвизался в Египетской пустыне в пещере, освященной молитвенными трудами его предшественника – преподобного Антония Великого (память 17 января). За шестьдесят лет пустынного подвига преподобный Сисой достиг высокой духовной чистоты и воспринял дар чудотворения, так что однажды даже своей молитвой вернул к жизни умершего отрока.
https://azbyka.ru/days/sv-sisoj-velikij

Вложение 1754
Когда, завершая жизненный путь, св. Сисой находился при последнем дыхании, сидящие вокруг него отцы увидели, как лицо его просияло, словно солнце. Он проговорил: «Вот пришел авва Антоний». Немного помолчав, добавил: « Вот пришел лик пророков». Затем лицо его еще больше просияло, и он сказал: «Вот пришел лик апостолов». Лицо его светилось, казалось, что он говорит с кем-то невидимым. Отцы спросили, с кем он ведет беседу, святой ответил: «Это Ангелы пришли взять меня, но я молю их оставить меня на короткое время, чтобы я мог покаяться». Старцы возразили: «Тебе нет нужды в покаянии, отче». Тогда он со слезами произнес: «Поистине, я не знаю, положил ли я хоть начало покаянию». Отцы изумились смирению Сисоя и поняли, что он достиг совершенства в добродетелях. После этого лицо его осветилось еще больше, став ярче солнца, и страх объял присутствующих. Старец прошептал: «Смотрите, приходит Господь! Он говорит: «Принесите Мне избранный сосуд пустыни!»» С этими словами св. Сисой предал душу в руки Господа. В этот момент словно молния озарила все вокруг и разлилось благоухание.
https://azbyka.ru/otechnik/Zhitija_s...opetra-tom-6/6