Христианский сайт и межконфессиональный форум |
Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную
Об исихазме и непрестанной молитве
Интересно, какие же конфессии занимаются исихазмом если даже ортодоксальные католики Богословие исихазма отвергают полностью.Сообщение от Людмила
Свидетели Иеговы? Пятозаризматы? Адвентисты?
Лютеране?
Кто?
У католиков есть братства, занимающиеся умным деланием. К сожалению, забыла названия, помню только бенедикцев.
А вот из перечисленных вами конфессий не встречала. Там все в жёсткой связке с духом лидера. А исихазм - это хождение по воли Духа. Причём, в прямом смысле.
Григорий, мы с вами ранее дискутировали здесь на форуме? Я уже не помню всех диологов, но что-то всплывает в памяти как спор..
Нет, на этом форуме я впервые.
Может на евру?
Вы там под каким ником были?
Нет, я на евру не была.
Видимо, спутала с кем-то ещё.
Хм. Как могут исихасты откликнуться, если они находятся в уединении и погружены в молчание? Любой отклик в форме речи (устной или письменной) означал бы для них выход из их блаженного состояния покоя.
Исихазм (от др.-греч. ἡσυχία, «спокойствие, тишина, уединение»)
Вы не совсем верно осведомлены. Да, у исихастов бывают долгосрочные периоды молчания, но они не погружены в него постоянно. И в исихии учатся общаться друг с другом через неизреченное слово.
Молчание - тайна будущего века.
В идеале, исихаст стремится постоянно пребывать в Иисусовой молитве - а при этом какие внешние слова могут быть? Любое внешнее слово потребует отвлечение сознания и приведёт к прекращению молитвы.
При достижении самодвижной молитвы отвлечения не будет.
Самодвижная молитва, по-вашему, это что? Думать об одном, а делать другое?
По-моему, наоборот, при достижении этапа самодвижной молитвы, человек полностью отстраняется от мира с его искусственными и временными формами, в том числе, от способа передачи информации через искусственные вербальные системы, которыми являются все человеческие языки.
Это чьи - то домыслы непросвящённого Писанием ума.
Все небеса хвалят Господа, о каком молчании вообще речь?
Глубокий духовный опыт, углубление в молитву, есть как у католиков, так и у протестантов. Просто вы не искали. У католиков есть созерцательные ордена, например: бенедиктинцы, картезианцы, цистерцианцы. В некоторых из этих орденов практикуется безмолвие. Но главное, что можно увязать с исихией, это традиционное для запада молитвенное чтение Писания - Lectio Divina, где главным моментом является Contemplatio (созерцание) – в главном смысле созерцание Божественных вещей, слушание Бога. Архимандрит Плакида (Дезей) находит сходство между Добротолюбием и западной духовностью, так например, он видит созвучными духовные наставления у католического святого Иоанна Креста и блаженного Диадоха Фотикийского. А вот что он пишет о католическом святом Франциске Сальском (не перепутайте с другим католическим святым Франциском Ассизским): "«Некая сладостная нежность», о которой говорит Франциск Сальский, напоминает то, что восточные подвижники называли «теплотой в сердце»". И опять, в пример приводит одного из авторов Добротолюбия - блаженного Диадоха Фотикийского, цитируя его цитату. Реутин сравнивает Майстера Экхарта с Григорием Паламой, статья Реутина называется: "К сопоставлению немецкой мистики и византийского исихазма", где Реутин находит много общего между Паламой и Экхартом. Расхождение у католиков и византийских богословов было не в самом исихазме, а в понимании блаженного видения. Католики учат, что праведник может созерцать Божественную Сущность, но только через дар света славы (lumen gloriae), византийские же богословы учили, что не Сущность созерцают праведники, а Энергии, которые неотделимы от Бога, и напрямую созерцают, без дара света славы. Но никто между ними не расходился в самой молитвенной жизни, в созерцательном образе жизни, хотя и способы к созерцанию могли быть разными, в зависимости от духовных традиций. Это как например, египетские монахи, бравшие в основу своей духовной жизни не Иисусову молитву, а псалмы, Богомыслие, но результат был тот-же. Что касается протестантизма, там полно своих мистиков, которые так-же проходили путь отрешения от земного, имели опыт благодатной молитвы, при котором забывали всё земное. Это и литература пуритан о духовной жизни, о молитве, это и движение методистов, и пиетистов. И упоминания о многочасовых молитвах в биографии протестантов, как например Джона Кершо, когда он молился в лесу. Игумен Петр (Мещеринов) переводил протестантских мистиков, чьи труды недавно у нас издавали: Терстегена, Арндта. Арндт пишет о трех видах молитвы, последняя из которых называется у него вышеестественной, в которой верующий наслаждается Богом, забывая всё земное. Ну и если у ранних протестантов были пиетисты и пуритане, то у современных протестантов есть монашеские ордена.
Лютеранин Иоаганн Арндт пишет и о трех видах молитвы:
Молитва бывает троякая: устная, внутренняя и вышеестественная, как об этом говорит св. Павел: стану молиться духом, стану молиться и умом (1 Кор. 14:15).
Устная молитва есть смиренное и благое внешнее делание, ведущее к внутренней молитве, то есть вводящее человека в собственное сердце его, особенно тогда, когда молящийся с верою и благоговением входит в смысл слов молитвы. Тогда слова сии приводят в движение и возвышают дух и душу к Богу, так что человек с детскою уверенностью и упованием беседует с Богом.
Внутренняя молитва совершается непрестанно в вере, духе, уме и чувстве, как говорит Господь: истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине (ср.: Ин. 4:24). Да будут помышления сердца моего благоугодны пред Тобою, Господи (ср.: Пс. 18:15). Беседует сердце моё, и дух мой испытывает (ср.: Пс. 76:7). Мы приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!» (ср.: Рим. 8:15).
Внутреннею молитвою мы приводимся к молитве вышеестественной, которая, как говорит Таулер, является истинным соединением с Богом чрез веру, так что сотворённый наш дух переплавляется и погружается в несотворённый Дух Божий. В такие моменты с человеком совершается всё то, что от самого начала мира происходило во всех святых, и из чего проистекали их слова и дела. И как одна полушка мала по сравнению с тысячами золотых, так мала пред сею молитвою молитва внешняя. В вышеестественной молитве душа чрез истинную веру преисполняется любовью к Богу, так что уже ни о чём ином, кроме Бога, она и мыслить не может; и если в сердце и ум приходят мысли и чувствования о чём бы то ни было ином, то душа страдает от этого. При такой молитве душа не даёт языку говорить ничего (см.: Пс. 136:6), или по крайней мере весьма мало; она непрестанно воздыхает по Богу, жаждет Его (см.: Пс. 41:3), полагая только в Нём свою любовь, желание и отраду (см.: Пс. 62:2), забывает весь мир и всё сущее в мире и всё более и более исполняется богопознанием, любовью и радостью, и радости той не может выразить язык, ибо что ощущает тогда душа, то неизъяснимо (см.: Пс. 83:3). И если бы душу в состоянии такого высокого благоговения спросили: «Что чувствуешь ты?», она ответила бы: «Благо, заключающее в себе всякое благо»; «Что ты видишь?» – «Красоту, превосходящую всякую красоту»; «Что ты испытываешь?» – «Радость, превышающую всякую радость»; «Что вкушаешь ты?» – «Благость, превосходящую всякую благость». И при этом душа исповедала бы, что все слова, сказанные ею о сих своих ощущениях, суть только тень, так как всего того драгоценного, что она переживает, она не может выразить. И это есть глас и беседа вечного Слова в душах, любящих Его, как написано у Иоанна: кто любит Меня, тому Я явлюсь Сам (ср.: Ин. 14:21). То, что видит и чувствует здесь человек, есть выше естества; здесь слышит он неизреченные гласы и глаголы, которые суть внутреннее слово ума и сердца.
Тогда-то душа научается истинно познавать и вкушать Бога. Познавая же Бога, она любит Его, а исполняясь сей любви, она желает соединиться с Ним всецело. И это есть признак истинной любви – когда хочет она всецело обладать тем, что любит, стремится совершенно соединиться с ним и претвориться в него.
Бывает часто, что всё сие ощущается в душе одно мгновение, которое скоро проходит. Тогда душа начинает старательно искать, не может ли она вновь возвратить это небесное озарение и вкушение, дабы соединиться ей с Тем, Кого возлюбила она.
Недавно вышли письма протестанта Герхарда Терстегена, из содержания книги:
1. О приимательном восприятии благодати Божией
2. О молитве и внутреннем делании
3. О мире Божием
4. О детскости Христовой
5. О борьбе с грехом. О духовной брани
6. О кресте и страданиях
7. О нетмирности, беспопечительности и трудах христианина
8. О жизни Божией в нас
9. О смерти.
Мистическое богословие протестанта Йодокуса ван Лоденстейна (он вел безбрачную жизнь, был пастором):
Оно традиционно связано с умерщвлением ветхого Адама и с новым рождением свыше (Ин. 3, 3). Мистико-аскетическое учение Лоденстейна было систематизировано его друзьями и последователями в десяти пунктах следующим образом:
1) Христианин должен познавать своего Бога. Для этого ему надлежит сколь возможно часто умом и сердцем молитвенно взирать на Него и на Его божественные свойства, и таким образом непрестанно ходить в свете лица Его. (Здесь важное место занимает чтение Священного Писания. Но как таковое оно мало полезно, если Бог не даст человеку дух разумения Писания и способность прилагать то, что в нём говорится, к себе самому. Необходимо молить Бога о ниспослании этого духа).
2) Через такое взирание на Бога христианин научается смирению перед Богом и другими людьми.
3) Правильное взирание на Бога свидетельствуется тем, что человека не отвлекает от Него ничто тварное.
4) От такого правильного, святого взирания на Бога в сердце христианина рождается пламенная любовь к Нему, с помощью которой только и можно увидеть, преодолеть и умертвить в себе греховные расположения, падшее самолюбие и плотские похоти.
5) Если душа правильно созерцает Бога, то она приобретает через это некое «в-печатление» в себя образа Божия, подобно тому, как лицо Моисея сияло от общения с Богом.
6) Это созерцание лица Божия порождает и укрепляет в человеке истинную веру в милосердного Бога, Иисуса Христа, и в то, что Он поможет ему во всех обстоятельствах и скорбях.
7) Действием этой веры является то, что христианин, познавая благость и всемогущество Божие, полностью предаёт всего себя в Его волю, ищет только того, что угодно Богу и становится способным делать всё то, что Он повелит, и с терпением принимать всё то, что Он ниспошлёт.
8) Через такое всецелое устремление к Богу и созерцательную молитву христианин, уже в самых глубинах своего существа, совершенно отвращается от греха; мотивацией его жизни и действий становится исключительно прославление Бога.
9) Тогда наступает единение человека с Богом, насколько это возможно для человека. Бог и Его воля становятся всецелым и единственным содержанием жизни христианина.
10) Но всё вышеописанное не состоит во власти человека. «Чтобы узреть Бога, необходимо, чтобы Он отверз и просветил наши очи Своим светом. Посему да повергается душа перед Ним и во всяком смирении и тишине ожидает, что Ему будет угодно с нею сотворить».
У протестантов, именно самой традиции как таковой нет, разве что таковой можно считать методизм и бенедиктинский устав в протестантских монашеских орденах. Но есть отдельный глубокий опыт постижения духовной жизни в жизнеописаниях классиков протестантизма и было движение пиетистов в протестантизме, пиетисты ставили большой акцент на внутренней христианской жизни. Ещё были пуритане, которые вели строгую жизнь и некоторые из духовных авторов-пуритан оставили глубокие труды по духовной жизни, о борьбе с грехом, о молитве. Читая жизнеописания классиков протестантизма, можно заметить, как они молились по многу часов, как уединялись. Про Джона Кершо, я уже упоминал, Чарльз Финней был человеком молитвы, Джордж Мюллер превозносил ночную молитву. В предыдущих сообщениях, я вам привел в пример пиетистов, которые имели глубокий внутренний христианский опыт, сродни опыту исихастов. Особенно обратите внимание на описание трех видов молитвы лютеранином Иоганном Арндтом.
Кстати можно понять экуменическое настроение игумена Петра (Мещеринова), ведь он переводил Арндта и Терстегена, и видел там теже самые духовные плоды, что возможно изменило его взгляд на инославное христианство.
Лютеранин Иоганн Арндт о смирении:
Надлежит знать, что сердечное смирение есть прекрасный свет, или познание, благодаря которому человек уразумевает, с одной стороны, своё ничто, с другой – величие и преизобильную благость Божию. Чем более мы познаём сию благость, тем более возрастаем в сознании того, что сами по себе мы ничто. Когда человек видит тщету свою, то, что он совершенно пуст от всякого добра, тогда начинает он тем пламеннее молиться о благости и милосердии Божием и приближаться к истинному познанию Бога, как источника всякого добра; начинает право восхвалять и величать Его и уразумевает в таковом смирении славу Божию и великую Его любовь и милость. Тогда в такую верующую и смиренную душу начинают посредством молитвы изливаться потоки благодати.
Чрез сию благодать Божию и Святой Дух все более и более изливается на нас, умножая дары Свои; а Святым Духом в сердца наши насаждается любовь (см.: Рим. 5:5). Ибо когда верующая душа смиренно сознаёт, что она – ничто, и что Сын Божий, невзирая на это, столь глубоко смирил и уничижил Себя, что не только стал человеком, но и претерпел ради бедного творения Своего тяжкие, страшные, неизреченные крестные муки, – то благодаря таковому смирению в душе разгорается благородное пламя любви Божией. Душа тогда верою влечётся к Богу и любит в Боге и во Христе всех людей, ради великой любви Божией, ибо она ясно зрит, сколь много любит её и всех людей Христос. И поскольку влечётся она к Богу и объемлется Божиею любовью, то любит и всё то, что любит Бог.
Из сего проистекает, что любовь радуется всему доброму, что происходит с ближним, и печалится о всяком несчастии, какое бывает с ним. Будучи же дружелюбна и благорасположена к ближнему, она, видя его немощи, не судит о нём поспешно, и уж тем более не превозносится над ним и не презирает его (см.: 1 Кор. 13:4). Истинное смирение видит прежде всего свою собственную нищету, своё собственное ничто, видит, как пребывает оно не только в таких же немощах и грехах, как у ближнего, но ещё и в больших. Смиренная душа исповедает, что сама собою, своими силами она не может устоять, но во всем её поддерживает благодать Божия. Любовь, соединённая со смирением, всегда судит и осуждает прежде всего саму себя, а не других. Видя преткновение ближнего, она обращается сама к себе и оплакивает саму себя – ибо в падении других она видит собственные пороки, грехи, бедствие и окаянство.
Благодаря смирению человек укрепляется также в богопознании и в надежде на Бога. Ибо, убеждаясь в собственном своём невежестве, слепоте и неразумении дел Божиих, человек начинает благодарить Бога за то, что Он даровал ему Своё откровение, Своё слово, и всё более и более слагать сие слово в сердце своём (ср.: Лк. 2:19). А приходя к мысли, что все возможности и силы его суть ничто, он начинает укрепляться в надежде и уповании, возлагаемом единственно на Бога.
Чрез смирение человек и во внешней своей жизни становится всеми любимым, никому не в тягость. Ибо добродетель сия не допускает человека быть склонным к сварам и ссорам, но соделывает его приветливым и любезным. Она уподобляет человека Господу Иисусу Христу, Который говорит в Псалме: а я, как глухой, не слышу, и как немой, который не открывает уст своих; и стал я, как человек, который не слышит и не имеет в устах своих ответа, ибо на Тебя, Господи, уповаю я (Пс. 37:14–16). Такой верующий смиренный человек есть живой член Тела Христова (см.: Рим. 12:5), в котором обитает и живёт Христос (см.: 2 Кор. 13:5).
Смирение производит истинный, внутренний мир сердца и совершает то, что душа, проникнутая им, не смущается и не обеспокоивается никаким несчастием и крестом, но со св. Павлом взывает: кто отлучит нас от любви Божией? (Рим. 8:35). Смирение созидает в человеке также скромность и молчаливость, ибо он, сознавая свое собственное невежество и неразумие, не решается много говорить и поучать.
Лютеранин Иоганн Арндт:
Глава 15 О том, что в истинном христианине ветхий человек должен каждодневно умирать, а новый со дня на день обновляться; также о том, что значит отвергнуться себя, и что есть истинный крест для христиан.
4. Отсюда и вытекает то, что человек должен отвергнуться себя, то есть отречься от своей чести, своей воли, самолюбия и самоугождения, своей выгоды и славы и тому подобного. И более того — должен он отречься даже как бы от своего права на существование и почитать себя недостойным всего, и самой жизни своей. Ибо истинный христианин, в котором живёт смирение Христово, хорошо знает, что человек не может заявлять никаких прав ни на что, особенно на нисходящее свыше (ср.: Иак. 1:17), так как он имеет всё только из милости и по благодати. Поэтому христианин всё употребляет
со страхом и трепетом, как чужое имущество, для удовлетворения необходимых потребностей, а не для наслаждения, не для своей собственной выгоды, похвалы и чести.
«Новое послушание» — термин Аугсбургского Исповедания
(Артикул VI). Под «новым послушанием» подразумевается,
что христианин совершает добрые дела не из-за того, чтобы
«заработать» ими что-то у Бога, и не принуждая себя к ним,
а свободно, радостно и добровольно, в силу действия в нём
веры Христовой. См.: Die Augsburgische Konfession. Erlangen,
1988. S. 46/47.
5. Для примера сравним между собою истинного христианина, который отвергает себя, и христианина ложного, пленённого падшим самолюбием. Когда последнего презирают, то это для него очень больно: он гневается, теряет терпение, проклинает, воздаёт ругательством за ругательство, хочет мстить за себя словом и делом и готов даже посвятить этому всю свою жизнь. Это ветхий человек, это безумец, легко приходящий в гнев, враждующий и жаждущий мщения. Напротив того, отвергающий себя кроток, терпелив, отрекается от всякого мщения и считает себя достойным всего, что он должен претерпеть. Вот что значит — отвергаться себя.
6. В таком высоком терпении, кротости и смирении предшествовал тебе Христос Господь. Он отвергался Себя, говоря: Сын Человегеский не для того пришёл, гтобы Ему служили (Мф. 2о:28); также: Я посреди вас, как служащий (Лк. 22:27); Сын геловегеский не имеет, где приклонить голову (ср.: Лк. 9:58). И Давид восклицал в самоотвержении: я же гервь, а не геловек (Пс. 21.7), — когда, будучи проклинаем от Семея, он говорил, что так Господь повелел ему (ср.: г Цар. 1б:ю), как бы желая сказать: «Ты жалкий червь пред Богом, и достоин того, чтобы тебе всё терпеть». Так святые и пророки отвергались себя, считали себя недостойными ничего того, что может быть оказано человеку доброго, и потому всё терпели. Если кто проклинал их, они его за то благословляли, если кто гнал их, они благодарили за то Бога (см.: Деян. 5:41); если кто предавал их смерти, они за того молились (см.: Деян. 7:60), и, таким образом, многими скорбями входили в Царствие Божие Божие (ср.: Деян.14:22).
7 Вот что значит отвергнуться себя — почитать себя недостойным ничего того, что мог бы ты получить доброго и отрадного, а напротив, весьма достойным всего, что может случиться прискорбного.
8. Это самоотвержение есть крест Христов, который мы должны взять на себя, как говорит Господь: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой, и следуй за Мною (Лк. 9:23). ). Для плоти это горький крест, потому что ей больше хотелось бы жить беспечно, свободно, распутно, по своим собственным похотям, нежели жить в смирении, кротости и терпении Христовом и принять на себя жизнь Христову. Ибо жизнь Христова для плоти — тяжкий крест и даже смерть, потому что ветхий человек должен в нас умереть.
9. Всё, что воспринял человек от Адама, должно в истинном христианине умереть. Ибо если ты хочешь возыметь смирение Христово, то должна умереть в тебе гордость; если хочешь приять нищету Христову, то должно умереть в тебе сребролюбие; если хочешь нести поругание Христово, то должно умереть в тебе честолюбие; если хочешь возыметь кротость Христову, то должна умереть в тебе мстительность; если хочешь приять терпение Христово, то должен умереть в тебе гнев.
14. Кто таким образом наперёд умрёт для самого себя, для того легко затем умереть и для мира и презреть его со всем его богатством и славою, так что христианин не возжелает уже никакой мирской чести, богатства и сладострастия, но будет полагать свою честь, богатство и услаждение единственно в Боге. Бог его честь, богатство и услада. Христианин есть истинный пришелец и странник в мире сем (см.: Евр. 11:13), он пришелец Божий, и Бог ещё здесь даст ему вкусить радость и отдохновение в сердце и исполнит его духовного веселия; там же душа его будет радоваться вечно и всесовершенно.
Лютеранин Иоганн Арндт:
Глава 16 О том, что в истинном христианине происходит беспрестанная борьба духа и плоти.
1. Всякий истинный христианин является как бы двояким человеком: внутренним и внешним. И хотя два этих человека и сосуществуют вместе, но они суть враги друг другу, так что жизнь одного есть смерть другого. Если живёт и владычествует внешний человек, то умирает внутренний. А чтобы жить внутреннему человеку, внешнему надлежит умереть, как св. Павел говорит: если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется (ι Кор. 4:16).
2. Святой Апостол в Послании к Римлянам различает эти две стороны существования человека как закон ума и закон греховный, находящийся в членах моих (ср.: Рим. 7:23), а в Послании к Галатам — как дух и плоть: плоть желает противного духу у а дух — противного плоти (Гал. 5:17).
3. Если в сем противлении духа и плоти одерживает победу дух, то человек живёт во Христе и в Боге, в новом рождении, и именуется духовным. Если же превозмогает плоть, то человек живёт во диаволе, в ветхом рождении; он не благонадёжен для Царствия Божия (Лк. 9:62) и именуется плотским. Плотские же помышления, или плотское расположение души, есть смерть (ср.: Рим. 8:6). Согласно Писанию, человек получает имя от того, кто господствует в нём, и в зависимости от сего именуется или плотским, или духовным.
4. Если кто в этой борьбе побеждает злые похоти, то это означает крепость духа и силу внутреннего человека; если же не побеждает, то это показывает слабость веры и духа. Ибо вера и дух суть одно, как написано: мы веруем, потому и говорим, и действуем (2 Кор. 4:13).
8. Но скажет кто: как же мне быть, если грех иногда низлагает меня против моей воли? Неужели я буду за то осужден, или неужели я потому не чадо Божие, как говорит св. Иоанн: кто делает грех, тот от диавола (1 Ин. 3:8)? Отвечаю: если ты обнаруживаешь в себе борьбу духа с плотью и, по сказанному св. Павлом, делаешь то, чего ты не хогешь (ср.: Рим. 7.19), пусть это случается даже и часто — то это знак именно верующего сердца, показывающий, что вера и дух в тебе борются с плотью. Ибо святой Павел научает нас собственным своим примером, что такая брань как раз свойственна благочестивым и верующим людям. Он говорит, что видит в членах своих другой закон, противоборствующий закону ума его, есть новому, внутреннему человеку, и делающий его пленником закона греховного, так что он делает то, чего не хочет: добра, которого хочет, не делает, а делает зло, которого не хочет. Желание добра в нём есть, но чтобы сделать его, того не находит; и Апостол жалуется на это следующими словами: бедный я геловек! Кто избавит меня от сего тела смерти? (Рим. 7:18-24) — то есть от тела, в котором вмещаются столь сильно мучащие меня грех и смерть. Это и есть то самое, о чём Господь говорит: дух бодр, плоть же немощна (Мф. 26:41).
9. Доколе в человеке продолжается сия борьба, дотоле грех не господствует в нём. Ибо с кем постоянно борешься, тот не может господствовать. И поскольку грех не господствует в человеке, пока дух борется с ним, то он и не подвергает человека осуждению. Ибо хотя все святые не без греха, как говорит св. Павел: я знаю, что не живёт во мне, то есть в плоти моей, доброе (Рим. 7:18), или св. Иоанн: если говорим, что не имеем греха, обманываем самих себя (1 Ин. 1:8), —однако же Божию осуждению подвергается не обитающий лишь в человеке грех, но именно господствующий. И пока человек борется с грехом и не соглашается на него, до тех пор грех не вменяется ему, как говорит св. Павел: нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут неплоти, а по духу (Рим. 8:ι), то есть тем, которые не дают плоти господствовать над собою. Но в ком этой борьбы нет, те не родились свыше; в тех грех именно господствует. Они побеждены, стали рабами греха и сатаны и подвергаются осуждению, пока дают в себе господствовать греху.
P.S.: Далее идет Глава 17 О том, что блага и наследие христиан обретаются не в этом мире, почему и должны они пользоваться временным, как странники и пришельцы.
Лютеранин Иоганн Арндт:
Из 15 главы:
Кто таким образом наперёд умрёт для самого себя, для того легко затем умереть и для мира и презреть его со всем его богатством и славою, так что христианин не возжелает уже никакой мирской чести, богатства и сладострастия, но будет полагать свою честь, богатство и услаждение единственно в Боге. Бог его честь, богатство и услада. Христианин есть истинный пришелец и странник в мире сем (см.: Евр. 11:13), он пришелец Божий, и Бог ещё здесь даст ему вкусить радость и отдохновение в сердце и исполнит его духовного веселия; там же душа его будет радоваться вечно и всесовершенно.
Из 36 главы:
Возвышая каждодневно сердца наши к Богу и таким образом на всякий день входя в общение с Ним, мы всё более приближаемся к Нему, мало-помалу забываем землю и мир и из земных людей соделываемся духовными и небесными...
Из 37 главы:
Кто не хочет исправить одного греха, тот открывает дверь многим грехам. Ибо один грех всегда проистекает из другого, один растёт из другого, разрастаясь, как негодный сорняк. И как тьма беспрестанно возрастает и прибавляется, чем далее уходит от нас солнце, так, чем далее отстоит от нас высокая жизнь Христова, тем всё более и более возрастает в нас грех и мрак, пока, наконец, человек окончательно не впадает в вечную тьму. Напротив того, если кто по благодати Божией начинает возрастать в одной добродетели, тот возрастает и преуспевает в другой, ибо все они зависят одна от другой, как св. Пётр во Втором своём Послании создаёт прекрасную цепь добродетелей, говоря: вы, прилагая к сему всё старание, покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность, в рассудительности воздержание, в воздержании терпение, в терпении благочестие, в благочестии братолюбие, в братолюбии любовь. Если это в вас есть и умножится, то вы не останетесь без успеха и плода в познании Господа нашего Иисуса Христа (2 Петр. 1:5–8). То есть, кто не творит сих добродетелей, тот не знает о Христе, кто? Он. Кто возрастает верою в добродетели, тот возрастает во Христе.
Powered by vBulletin® |
Ответить с цитированием
