Может вот он был готов?
Однажды в Сальватерре услышал песнь Перилл:
Ее с высот надземных чудесный голос лил.
То не был строй обычный понятных слов людских:
Его померкли очи, и пыл души затих.
О чуде, умирая, он сыну рассказал;
Тот на коленях, молча, наследника качал —
Того, о ком Периллу приснился вещий сон.
Что средь блаженных рая венцом украшен он.
Но лишь услышал отрок из уст Перилла весть
О песни в Сальватерре — забыл он все, что есть:
Забыл страну родную, забыл отца и мать
И стал, с тоскою в сердце, по всей земле блуждать.
Все он услышать жаждет песнь ангелов с высот.
И плачет, что пустынен и нем небесный свод.
На нем златые кудри, пред ними святая цель —
В тоске обходит землю красавец Титурель.
Глава его белеет, пред ним святая цель —
В тоске обходит землю преклонный Титурель.
Но тщетно ждет он песни с заоблачных высот:
По прежнему безмолвен и пуст небесный свод.
Чело его в морщинах, и гордый стан поник;
Ниц падает в пустыне беспомощный старик.
Вдруг видит: среброкрылых рой ангелов парит,
И чаша благодати в руках у них горит.
И льется песнь святая, та песнь былых времен,
По коей изнывая, всю жизнь истратил он.
И знаки запылали на чаше золотой:
Так молвил, пламенея, Грааль трижды святой:
«Ты, мой пестун, воздвигнешь храм у небесных врат:
Печать его — блаженство, а имя — Монсальват!»