Как правильно относиться к своему телу?

[Наблюдатель]

я показал тебе на примере, что отказываться от тех или иных очевидных благ бывает выгодно, если эти блага будут сопряжены с нежелательной неизбежностью.

Например, слишком уютная кровать может привести к лени и похоти, а твёрдая земля только даст временную точку опоры для необходимых часов сна и т. д.

Твой пример литературный, причём примитивно вычурный, так сказать гипертрофированный и далёкий от реальности.
Слишком уютная кровать для тела даёт 100% отдых, а то что ты говоришь про лень и похоть, то извини, это не про тело, а про душу! Так вот я к тому и веду разговор, что нормальное понимание этих взаимоотношений и даёт правильный вектор развития, а то получается воспитываешь животную часть души, а наказываешь тело, которое ни ухом не рылом, но его бьют палкой.

[Григорий Р]

Твой пример литературный, причём примитивно вычурный, так сказать гипертрофированный и далёкий от реальности.

Извини, но твой тоже. Спать на голой земле и морить себя гладом это пример не имеющий под собой прет-а-порте проблемы, которую нужно обсуждать как нечто нелитературно обыденное.

[Наблюдатель]

Извини, но твой тоже. Спать на голой земле и морить себя гладом это пример не имеющий под собой прет-а-порте проблемы, которую нужно обсуждать как нечто нелитературно обыденное.

Это дело хозяйское, хотя вот приведу тебе несколько выдержек из "Аскетических записок".

В общежительных монастырях образ жизни был до фанатизма строгим. Так, в монастыре Иоанна Амидского, одном из крупнейших, жизнь монахов проходила главным образом в молитве – общей и частной. Общее богослужение совершалось от первого часа утра до второго часа ночи. Все буквально соперничали друг с другом в бдении. Одни опирались на жезлы, другие на стену, третьи подвязывали себя под мышки веревками, наконец, юные и старые сидели, но не уходили.

В монастырях многие монахи жили на положении келиотов. Это означало столпничество или затворничество внутри отдельного монастыря. Аскеза келиотов была предельно строга: некоторые спали по два часа в сутки, носили вериги, пищу их составляли хлеб, вода и бобы, иногда овощи. Промежутки времени между едой доходили до нескольких суток. Напряженным был их молитвенный подвиг: инок Фома, живший в монастыре Иоанна Амидского на положении келиота, по свидетельству случайно видевшего это Иоанна Ефесского, молился всю ночь непрестанно. Всякий раз, произнося 30 молитв, он клал поклон, а поклонов таких было сделано 500. Но и при этом вожделенным идеалом для иноков оставалась пустыня.

"Почему ты печален, отче, – спросил Иоанн Ефесский келиота Мар Фому, – разве ты живешь не в монастыре, а в миру? Вот предоставлено тебе поститься, молиться и служить Богу, сколько хочешь... У тебя была келия в пустыне? Вот и здесь келия, делай в ней, что хочешь". Тот, поглядев с удивлением, сказал: "Разве может раб служить двум господам? И может ли человек быть в общении и с Богом, и с людьми? Если кто занимается знакомыми и сродниками по плоти, может ли он одновременно заниматься вещами духовными?"

А если я тебе начну приводит монастырские уставы касаемые еды во время постов, то глаза на лоб лезут, а ты мне скажешь, что это для пользы души! Мне очень бы не хотелось касаться восточного православия, чем закончились эти аскетические опыты для человека.

[Григорий Р]

, а то получается воспитываешь животную часть души, а наказываешь тело, которое ни ухом не рылом, но его бьют палкой.

Спать на голой земле и голодать годами это единственный литературный предмет для обсуждения или есть другие, близкие не Робинзону, а простому обывателю?

[Людмила]

По сему вопросу я согласна с Макарием Египетским. Он сравнивает тело с хитоном, сообщая таким образом о важности нашей плоти.

Тело имеет своим путеводителем глаз, и он видит, и все тело ведет надлежащим путем. Представь же, что идет кто-нибудь местами лесистыми, заросшими тернием и тенистыми, где и огонь заграждает путь и мечи вонзены; есть там и стремнины, и множество вод. Если путник оборотлив, осторожен и неустрашим: то, имея путеводителем глаз, с великою внимательностью проходит трудные сии места, и руками и ногами всячески сдерживает хитон свой, чтобы не изорвать между деревьями и в терниях, не замарать грязью, не разрезать мечами; и глаз, служа светом для целого тела, указывает ему путь, чтобы не сокрушилось оно на стремнинах, или не потонуло в водах, или не потерпело вреда в каком-нибудь затруднительном месте. Так оборотливый и смышленый путник, со всей осторожностью, подобрав хитон свой, идя прямо по указанию глаза, и себя сохраняет невредимым, и надетый хитон сберегает несожженным и неразодранным. Если же подобными местами проходит человек нерадивый, ленивый, беспечный, неповоротливый, недеятельный; то хитон его, развеваясь туда и сюда, потому что у путника недостает твердости – всячески подбирать свою одежду, рвется о сучки и терния, или загорается от огня, или изрезывается вонзенными мечами, или грязнится в тине; одним словом, прекрасный и новый хитон его в скором времени портится от его невнимательности, недеятельности и лености. А если путник не будет обращать полного и должного внимания на указание глаза; то и сам упадет в ров, или потонет в водах.

[Наблюдатель]

По сему вопросу я согласна с Макарием Египетским. Он сравнивает тело с хитоном, сообщая таким образом о важности нашей плоти.

Кому что!

[Наблюдатель]

Спать на голой земле и голодать годами это единственный литературный предмет для обсуждения или есть другие, близкие не Робинзону, а простому обывателю?

Спасть на голой земле и питаться корочкой хлеба - это не аскетизм, а младенчество, которое случилось с недопониманием того, как устроен человек! Все последователям той или иной веры кажется, что их предшественники, про которых написаны книги, не ошибались, очень даже ошибались, а точнее придерживались того, что понимало их поколение.

Поэтому их примеру никто больше следовать не будет ни в миру не в монастырях. Почему? Потому что многое увиделось в другом свете, открылись новые понимания, которых не было во во времена первых веков христианства вплоть до средневековья. Остались только одни разговоры - вот как жили древние отцы, не осознавая, что жизнь предъявила новое, которое нужно осознать, что говорится, "молодыми глазами".