Слышали ли вы что-то о жарко обсуждаемой в сети Ре-ортодоксии, провозглашенной православным священником протоиереем Вячеславом Рубским?
Ссылка на "Манифест ре-ортодоксии": https://re-orthodox.org/rubskiy/manifest-re-ortodoksii/
__________________________________________________ ________________________
* Вячеслав Рубский является настоятелем храма мученицы царицы Александры УПЦ при Одесском Национальном Морском Университете. Также с 2017 г. по настоящее время занимает должность старшего преподавателя кафедры "Практическая психология", имеет более 30 научных публикаций. Доктор теологии, доктор психологии, кандидат философии.
__________________________________________________ ________________________
Лучше прочитать сам Манифест, который поддержали многие православные священники, и который отвергли и обругали другие православные священники.
Одна цитата из Введения:
Ре-ортодоксия – это способ «перезагрузки» классической ортодоксии без потери её сути – жизни с Богом. Она предлагается тем, кто находится в процессе перехода от архаичных форм мышления к актуальным, которыми мы руководствуемся как современные люди.
Средневековые религиозные представления воспроизводили структуру социальных отношений своего времени и во многом отражали тогдашние мифологические и натурфилософские представления о человеческой природе. Например, болезни и стихийные бедствия чётко связывали с людскими грехами. Сегодня мы не можем не замечать того, что эта спекулятивная идея является пережитком античного мышления о богах и их страстных взаимоотношениях с людьми .
Ре-ортодоксия – это разворот к реальному Богу, без каких-либо условий, якобы обязательных для богообщения, – без стилизации под понравившийся эталон благочестия, без привязки к «истинной» церковной юрисдикции, санкционирующей передачу благодати и подлинность священнодействий.
Проект «перезагрузки» православной веры предназначен главным образом для тех, кто поверил либерально-православной проповеди ХХ века, голосами которой были прот. Александр Мень, прот. Александр Шмеман, С.И.Фудель, митр. Антоний Сурожский, прот. Иоанн Мейендорф, архим. Киприан (Керн), молодой диакон Андрей Кураев, проф. А.И.Осипов, прот. Алексей Уминский и др. Многие их слушатели, делая когда-то первые шаги в церковной среде, ожидали встретить некое «православие с человеческим лицом». Они поверили в то, что православие – это про любовь, взаимоприятие, смирение и духовный путь свв. отцов Добротолюбия. Они надеялись, что период услужения всякой власти позади, что Церковь открыта к восприятию научных и культурных достижений человечества, что она «готова к принятию новых, может быть, более простых, форм богослужения, а лучше сказать, не «новых», а наиболее древних, первохристианских, принадлежащих тому времени, когда над миром поднялась заря Любви», и т.д. и т.п.
Но историческое православие не собиралось меняться и не должно было меняться. Поэтому многим теперь приходится переосмысливать для себя понятие «православие»: одни обращаются к средневековым шаблонам Церкви и пользуются её наследием по своему усмотрению, применяя из многоликой традиции то, что им подходит в текущий момент, другие пытаются из позиции либерализма идти куда-то дальше…
Чтобы не впасть в атеизм или агностицизм (и то, и другое критически упрощает человека и мир), ре-ортодоксия делает шаг в сторону апофатической части православного Предания. И хотя догматически это допустимый и верный шаг, последователей практической апофатики было крайне мало. Апофатические размышления в историческом православии остались инородным телом, не включённым ни в одно цельное богословское суждение.
Как и всякая подлинная апофатика, ре-ортодоксия не отрицает обрядовой и учительной части Предания. Она лишь меняет статус («музыкальный ключ») умозрительных положений богословия, выявляя их социально-психологическую и экзистенциальную природу, т.е. показывает, как они связаны с жизнью людей и их внутренним миром. Ре-ортодоксия отнимает только репрессивность каждого положения веры и религии. При этом и для отдельного человека, и для двух или трёх, собранных во имя Моё (ср. Мф.18:20), и для большой общины верующих Писание и Предание могут служить только полем встречи с Богом.