Классическая музыка

[Виктор А.]

Прослушала начало седьмой симфонии. И сразу возникла ассоциация со сказками.

Эта симфония была написана Брукнером «в знак благодарного принятия жизни от Творца всего».
Первая часть, действительно, какая-то сказочная от таинственного звучания тремоло струнных и вырастающей из ми-мажорного трезвучия темы творения. Мелодия побочной партии развивает те земные элегические черты, которые софийно предсуществовали в главной. Но потом возникает какой-то угрожающий мотив, который к концу разработки замирает в отголосках апокалиптической валторны. В последующей разработке сменяются контрастные настроения, и кода вновь излучает свет творения.
Adagio сам Брукнер признал “траурной одой на смерть Вагнера» (о которой он узнал во время сочинения этой части). Не случайно мелодию запевают «вагнеровские трубы» из «Кольца нибелунга». Далее следует разработка, в конце которой снова проявляется высшее Божественное начало (волторна). И наступает просветление верующей души.
Scherzo проносится в стремительном темпе. Движение драматизируется, превращаясь в какой-то сокрушающий марш, и его самоупоённость прорастает явным демонизмом.
Final написан в сонатной форме и состоит из трёх тем. Первая – героична, вторая – хорального склада, а третья – порывисто трагична (снова - труба). Этот контраст обрывается на гребне высочайшего подъёма и напряжения.
По замечанию И. Соллертинского, такой финал вызывает в памяти «безграничные картины эфирных пространств и звёздные песнопения «Божественной комедии» Данте.»