Сын увидел в себе главное - грех и раскаялся в нём. Не Вам, не мне, и никому иному судии кроме Бога гадать на кофейной гуще, а какое было у сына раскаяние, лукавое или искреннее. Отец засвидетельствовал нам, что сын был мёртв и ожил, значит раскаяние было именно таким каком и должно быть. Впрочем это моё слово разве может разубедить злопыхателей и лицемеров, которые сами не искренни во всем, потому своё лукавое и на прочих переносят.
Верно я говорю?