Христианский сайт и межконфессиональный форум |
Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную
А вы можете по тексту у других созерцать образ Божий? Лично мне очень сложно. Некоторые святые видели ангелов в людях. А образ Божий увидеть гораздо труднее.Сообщение от Zeton
Но очень интересно: каким Бог предстаёт в другой личности? У всех Он неодинаков. Как говорится: Дивен Бог во святых своих и во всех дивен по-разному.
Последний раз редактировалось Людмила; 31.07.2022 в 18:33.
Это очень интересная тема).
Но если вкратце, то текст, несомненно, отражает личность человека, как бы он не пытался скрыть её. Видение здесь скорее результат чувствования, а не аналитики. Хотя и аналитики тоже).
Если осознавать, что личность - это индивидуальное отражение Образа Божьего в человеке, то увидеть этот Образ будет не так уж сложно.
Созерцать Образ Божий можно в чем угодно, даже в камне, реке, облаке или в любом живом существе. Есть созерцатели-мистики, которые созерцают образ Божий, например, в речном тумане.
Затруднения, как правило, возникают из-за недостаточного понимания, что вообще есть Образ Божий).
Мне очень близко понимание образа Божия и личности человека с этой статьей. Она небольшая. Не хочу цитировать отрывком, т.к. в ней всё изложено последовательно. Без контекста смысл трудно уловим.
Напишите пожалуйста своё мнение.
https://azbyka.ru/vzaimosvyaz-ponyat...i-obraz-bozhij
Прочитал с интересом, спасибо).
Выводы:
Что касается Образа Божия - сведений ноль, ибо непостижимо.
Но мы-то знаем, что этот Образ есть Образ Троицы, и это выручает).
Что касается личности - да, верно, личность есть индивидуальное отражение Образа Божьего (Троицы) в человеке.
И вот теперь вопрос - достаточно ли этих сведений для созерцания Образа Божьего в речном тумане?) Как Вы считаете?
Я могу дополнить. Чтобы созерцать речной туман, надо стать речным туманом, раствориться в нём и прочувствовать изнутри оком наблюдателя.
Да нет, чтобы видеть машину в гараже, машиной и гаражом точно становиться не надо)))
Туман видят все, ну кроме слепых разве что
Созерцание - это видение духовным зрением.
Если вы достигнете созерцания, сможете видеть машину духовным ведением из дома не только в закрытом гараже, но и когда её ремонтируют.
Наша плакала, когда стояла на ремонте у соседа. Я почувствовала. Оказалось, он повредил тормозную трубку или что-то ещё и не сказал. И сие при моём ещё слабом созерцании.
Да, это правильный подход). Но при этом нам еще нужно увидеть в тумане отражение Образа Божия, а именно Троицы.
Какой способ видения Вы бы избрали?
Приветствуется самый безудержный полет фантазии и неординарный творческий подход).
Это - один из вызовов исихаста). Подсказка - природа тумана, а именно тумана испарения.
Я не могу без практики. И хоть речка далеко, вечером, думаю, спустится обычный туман. Попробую его посозерцать и поделюсь впечатлениями.
Я думаю, отражение образа Божьего в человеке не его личность. Это живое отражение Бога Троицы. И оно сокрыто. Мы в какой-то степени можем Его постичь через конкретный образ, которым Он себя являет.
Личность - это наше осознание себя, кем являемся перед Богом и каким Бог является нам. Так, во всяком случае, я поняла мысль автора.
И вот это-то интереснее всего. Каким вы видите Бога Отца Сына и Святого Духа в конкретных образах? Человеку ну никак нельзя без визуальных представлений, понимая что Бог непостижим и непознаваем. И Господь даёт эти образы, по нашему немощному восприятию.
Сначала разберемся с личностью).
Личность - это я человека. Это "я" создано по образу и подобию Троицы . Оно имеет тварную природу и оно неповторимо. И это "я" - тоже троица, оно - конкретное тварное отражение нетварного абстрактного Высшего Я - Троицы.
Почему отражение - потому что по образу и подобию. Высшее Я - Троица, и Его творение я - тоже троица. Каждое - Триипостасная монада, только одна - тварная, а другая - нет.
При этом обе - непостижимы.)
Совершенно верно. Наша троица, к сожалению, раздробленная. Святой Дух собирает её в первоначальное состояние с учётом грехопадения. А мы Ему помогаем, созерцая и соработничая.
Сотворение двоих – начало личностной любви: мужчины и женщины друг к другу, затем любви к детям, семейной любви, наконец, любви, объединяющей всю человеческую семью. «Человек не может существовать один, он может существовать лишь как единство двоих, а потому – в связи с другой человеческой личностью. Личностное бытие по образу и подобию Божию подразумевает существование в связи, во взаимоотношениях с другим «я».
Любящая пара, рождающая жизнь, представляет собой настоящее, живое «изображение», способное явить собой Бога – Творца и Спасителя. Поэтому плодовитая любовь становится символом сокровенных Божиих реалий (см. Быт 1, 28; 9, 7; 17, 2-5.16; 28, 3; 35, 11; 48, 3-4). Человеческая пара способна порождать жизнь, и с этим связано развитие истории спасения. В свете этого плодовитая связь пары становится образом для раскрытия и описания тайны Бога, фундаментальной в христианском видении Троицы, то есть в созерцании Бога – Отца, и Сына, и Святого Духа любви. Бог-Троица – это общение любви, а семья – Его живое отражение. Нас просвещают слова святого Иоанна Павла II: «Наш Бог, в Своей сокровеннейшей тайне, не одиночество, а, скорее, семья, ведь Он заключается в Себе отцовство, сыновство и сущность семьи, которая есть любовь. Любовь в Божественной семье – Святой Дух».
Поэтому брачный союз вызывает мысли не исключительно о сексуальном и телесном измерении, но о добровольной самоотдаче любви. Плод такого союза – «стать одною плотью» – как в физическом объятии, так и в единстве двух сердец, жизни и, возможно, в ребенке, который родится у двоих и понесет в себе, объединяя и генетически, и духовно, две «плоти».
В эту перспективу мы можем поставить другое измерение семьи. Мы знаем, что в Новом Завете говорится о «домашней Церкви» (см. 1 Кор 16, 19; Рим 16, 5; Кол 4, 15; Фил 2). Место жительства семьи можно было преобразить в домашнюю церковь, в пространство совершения Евхаристии и присутствия Христа, севшего с семьей за один стол. В Апокалипсисе запечатлена незабываемая сцена: «Стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр 3, 20). Так обрисован дом, наполненный присутствием Бога, совместной молитвой и потому несущий в себе благословение Господа. Библия рассматривает семью и как место катехизации детей.
https://www.vatican.va/content/franc...-laetitia.html
Від Бога любов, і кожен, хто любить, родився від Бога та відає Бога! Хто не любить, той Бога не пізнав, бо Бог є любов!
Скажите, а вы хотели бы стать монахом в православном монастыре? Настоящим монахом!
В католичестве нет настоящего монашества, это гротеск.
Любовь - удивительное чувство, но оно не только чувство, оно - состояние всего существа. Любовь начинается в тот момент, когда я вижу перед собой человека и прозреваю его глубины, когда вдруг я вижу его сущность. Конечно, когда я говорю: “Я вижу”, я не хочу сказать “постигаю умом” или “вижу глазами”, но - “постигаю всем своим существом”. Если можно дать сравнение, то так же я постигаю красоту, например, красоту музыки, красоту природы, красоту произведения искусства, когда стою перед ним в изумлении, в безмолвии, только воспринимая то, что передо мной находится, не будучи в состоянии выразить это никаким словом, кроме как восклицанием: “Боже мой! До чего это прекрасно!..” Тайна любви к человеку начинается в тот момент, когда мы на него смотрим без желания им обладать, без желания над ним властвовать, без желания каким бы то ни было образом воспользоваться его дарами или его личностью, - только глядим и изумляемся той красоте, что нам открылась.
Когда я нахожусь лицом к лицу с человеком, которого вижу глазами любви, не глазами безразличия или ненависти, а именно любви, то я приобщаюсь этому человеку, у нас начинается нечто общее, общая жизнь. Восприятие человека происходит на глубине, которая за пределами слов, за пределами эмоций. Верующий сказал бы: когда я вижу человека в этом свете, в свете чистой любви, то я вижу в нем образ Божий, икону. Знаете, каждый из нас представляет собой икону, образ Божий, но мы не умеем этого помнить и не умеем соответственно относиться друг к другу. Если бы только мы могли вспомнить, что перед нами икона, святыня!.. Это совсем не значит, что такая икона во всех отношениях прекрасна. Мы все знаем, что порой случается с картиной великого мастера, или с иконой, или с любым произведением искусства, с любой формой красоты: любая красота может быть изуродована - небрежность, обстоятельства, злоба могут изуродовать самый прекрасный предмет. Но когда перед нами произведение великого мастера, картина, которая была отчасти изуродована, осквернена, мы можем в ней увидеть либо испорченность, либо сохранившуюся красоту. Если мы смотрим на эту картину, на любое произведение искусства глазами изумленной любви, то видим прекрасное, а об остальном можем горевать, плакать. И мы можем решить, порой, всю жизнь отдать на то, чтобы все поврежденное в этом образе, в этой картине, в этом произведении искусства - восстановить. Это дело любви: посмотреть на человека и одновременно и увидеть в нем его неотъемлемую красоту - и ужаснуться тому, что жизнь сделала из него, совершила над ним. Любовь - это именно и есть крайнее, предельное страдание, боль о том, что человек несовершенен, и одновременно ликование о том, что он так изумительно, неповторимо прекрасен. Вот если так посмотреть на человека хоть один раз, можно его полюбить, несмотря ни на что, вопреки всему, что бросается в глаза другим людям.
Как часто бывает, что любящему другого кто-нибудь скажет: “Что ты в нем нашел? Что ты в ней нашел?” - и человек дает совершенно бредовый ответ: “Да разве ты не видишь, до чего она прекрасна, до чего он красив?..” И оказывается: да, так оно и есть, этот человек прекрасен, потому что любящий видит красоту, а нелюбящий, или безразличный, или ненавидящий видит только раненность. Вот об этом очень важно не забывать. Чрезвычайно важно помнить, что любовь реалистична до конца, что она объемлет человека всецело и что она видит, она зряча, но вместо того, чтобы осуждать, вместо того, чтобы отрекаться от человека, она плачет над изуродованностью и готова жизнь положить на то, чтобы все болезненное, испорченное было исправлено и исцелено. Это - то, что называется целомудренным отношением к человеку, это - настоящее начало любви, первое серьезное видение.
Я уже говорил о любви как о созерцательном состоянии, при котором человек, глядя на другого, видит в нем, за пределами его внешних черт, невзирая на звуки его голоса, невзирая ни на что, какую-то глубину, которая является для него иконой, которая для него является красотой. Эта красота отчасти повреждена жизнью, прошлым, обстоятельствами, но она тут, и единственно она и важна в этом человеке; хотя, конечно, и поврежденное должно быть принято во внимание.
Но если говорить о созерцании, то можно ли говорить и о том, чтобы создать какие-то живые человеческие отношения? Созерцать Бога, созерцать икону, созерцать красоту природы, вглядываться в картину, переживать глубоко музыку - это все понятно; но каким же образом такое созерцание может привести к каким-то настоящим, подлинным человеческим отношениям? Мне кажется, ответ в том, что созерцание это открывает и того, и другого, обоих, к состоянию, когда они могут на самой глубине своей слиться в единство, могут за пределами всяких слов друг друга понимать и чувствовать. Мы все это знаем на опыте, но так легко забываем. Кто из нас не сидел с дорогим ему человеком - матерью, женой, мужем, другом - в вечерний час, когда спускались сумерки, когда все затихало вокруг. Вначале идет разговор, потом он замирает, но остается какая-то тишина; мы прислушивались к звукам: к потрескиванию дров в камине, к тиканью часов, к внешним отдаленным шумам; потом и эти звуки исчезают, и наступает глубочайшая тишина, безмолвие души. И вот в этом безмолвии души вдруг чувствуешь, что стал так близок своему другу, тому человеку, который рядом находится. Это, конечно, не слияние в том отношении, что один человек делается другим, но оба соединяются на такой глубине взаимного переживания, где слов больше не нужно: они вместе, и если любовь достаточно глубока, они стали одним целым.
И это относится к браку во всех отношениях, не только к чувству, не только к общению в мысли, но и к телесному общению. Только надо помнить, надо твердо знать, что телесное единство двух любящих друг друга людей - не начало, а полнота и предел их взаимных отношений, что лишь тогда, когда два человека стали едины сердцем, умом, духом, их единство может вырасти, раскрыться в телесном соединении, которое становится тогда уже не жадным обладанием одного другим, не пассивной отдачей одного другому, а таинством, самым настоящим таинством, то есть таким действием, которое прямо исходит от Бога и приводит к Нему. Один из отцов Церкви в древности сказал, что мир не может существовать без таинств, то есть без того, чтобы какие-то состояния, какие-то взаимоотношения были бы сверхземными, небесными, чудесными; и - продолжает он - брак как единство двоих в разрозненном мире является таким таинством, чудом, превосходящим все естественные взаимные отношения, все естественные состояния. И телесный брак тоже, по учению одного из отцов Церкви, предстает таинством, подобным Евхаристии, причащению верующих. В каком смысле? В том смысле, что в Евхаристии силой Божией, чудом соединяющей любви и веры друг во друга верующий и Христос делаются едиными. И в браке (конечно, на другом уровне и по-иному), благодаря взаимной вере и взаимной любви, два человека перерастают всякую рознь и делаются единым существом, одной личностью в двух лицах. Это является одновременно полнотой брака душевно-духовно-телесного и полнотой целомудрия, когда два человека друг ко другу относятся как к святыне и все свои отношения, включая и телесные, превращают в таинство, в нечто превосходящее землю и возносящее в вечность.
В Священном Писании брак предстает выражением предельной радости, предельной полноты. Это полнота не успокоенности, а торжества радости и любви. Самый совершенный образ ее нам дан в так называемом браке Агнца, то есть в соединении, в радости встречи Бога, ставшего человеком, отдавшего всю Свою жизнь, все Свое бытие миру,- с тварью: когда все уже завершено, когда нет уже противоположения, когда Бог и человек объединены общей жизнью. И это не ограничивается человеком, а перерастает его и охватывает всю тварь, так что апостол Павел мог сказать: “Будет Бог все во всем” (1 Кор. 15: 28).
Митрополит Сурожский Антоний.
Від Бога любов, і кожен, хто любить, родився від Бога та відає Бога! Хто не любить, той Бога не пізнав, бо Бог є любов!
Я тоже люблю Сурожского. Мне кажется, он, как никто другой, говорил о духовной любви.
Powered by vBulletin® |
Ответить с цитированием
