Я все по существу пишу. В том месте писания Иоанн дает наставления не как вообще молиться о ком-то лично не знакомом, а как молиться о брате. И говорит, что если ты сам считаешь, что грех человека к смерти, то ты не обязан молиться за него, как бы прося Бога дать жизнь тому, чей грех по-твоему же собственному исповеданию веры - к смерти. Это понятно почему, потому что кривить душой будешь. Прошение не может быть против исповедания веры, ни личное, ни общее. Если один и тот же человек согрешает и есть у него два брата. Один верит что согрешение не ко смерти - пусть он молится за согрешающего. Другой же верит, что согрешение ко смерти - в таком случае может не молиться за согрешающего, чтобы не лицемерить.
А церковь молится о грешниках, говоря да будет воля Твоя, и не просит против воли Его, или чтобы (прости Господи) несвят был Его суд об участи согрешающих. Мы не просим так, что мол с теми кого Ты определил в солому, кого Ты видишь к смерти, с ними всеж поступи как с пшеницей, вот против обетования Своего собери их в житницу. Потому что если прошение призывает поступить нечестно, не основано на то, во что сами же верят, то это уже наглость и было бы в осуждение. Церковь наглыми прошениями за то, во что и сама не верит, не занимается. О мире лежащем во зле молится в надежде на то что у кого-то есть оправдание, допустим неведением, и тогда если бы дать немного жизни тем, кому можно, то окажется они и не солома.



Ответить с цитированием
